Скажите, а эльфы зимой улетают ли в теплые страны?
Когда за двойные, тройные мы прячемся рамы,
Когда малышей не пускают на улицу мамы:
– Ведь там же бураны! Ведь страшно, детей – и в бураны.
Скажите, а эльфам – им весело по небу мчаться?
На розовом клевере, будто на волнах качаться?
На маленькой астре, как на электрической плитке,
Варить своим доченькам кашку в ракушке улитки?
Скажите, а эльфы – они со стрекозами дружат?
Наверное, вместе над желтой кувшинкою кружат.
А утром в лесу им – душистой росы по колено.
Наверно, чудесно; наверно, как в сказке; наверно…
Стихи Юрия Вронского
Музыка Григория Гладкова
Жили-были
Трое троллей
На вершинах
Дальних гор.
Жили тролли,
Не скучали,
Хоть молчали
С давних пор.
Как-то раз,
Никто не знает,
От каких-таких
Причин,
В той стране
Раздался грохот.
– Что за шум? —
Спросил один.
Но затих
Ужасный грохот,
И опять настал
Покой.
Триста лет
Прошло в молчанье.
– Это мышь! –
Сказал другой.
А когда тысячелетье
Протекло над краем снов.
Третий тролль сказал:
– Прощайте!
Ненавижу болтунов!
– Медвежонок, если всё плохо, плохо, плохо, то потом ведь должно стать хорошо?
– Потом – да, – сказал Медвежонок.
У Ёжика в июле утонуло ведро, в сентябре ветер сломал любимый ёжикин вяз, в октябре шли такие дожди, что река разлилась и затопила ёжикин дом, в январе объелся снегом Медвежонок, а вчера – самого Ёжика чуть не убил сорвавшийся с горы камень…
И вот теперь какой-то грабитель забрался в дом Медвежонка и утащил все припасы.
По мягкому снегу прибежал Заяц:
– Я знаю, как поймать грабителя!..
Падал мелкий снежок. И даже не падал, а всё как бы норовил пойти с левой лапы.
– Видишь? – сказал Медвежонок Зайцу. – Припадает.
– Пропадает, – поправил Заяц. – Снег в снег и – никого.
Медвежонок поглядел на Ёжика.
Ёжик отвернулся.
– Это – Рысь, – сказал Заяц. – Больше некому. У неё уши такие, с кисточками.
И зашагал по мокрому снегу.
Перешли ручей, взобрались на гору.
– Вот он! Дом Рыси! – Заяц вытянул лапу.
Рысь сидела на крыльце и ела вареники. Кисточки на ушах действительно были рыжие.
– Я же говорил! – сказал Заяц.
– Ничего ты не говорил.
– Тогда – подразумевал…
Рысь ела вареники и причмокивала.
– Эй, ты! – крикнул Медвежонок. – Ты зачем ограбила мой дом?
– Унесла наши припасы? – прибавил Заяц.
Рысь пошевелила ушами, и рыжие кисточки на ушах пошевелились.
Затем ушла в дом и вернулась с лорнетом.
– Что это у неё? – спросил Ёжик.
– Бинокль, – сказал Медвежонок.
Рысь навела на друзей лорнет.
– Ну что? – сказала Рысь. – Будете есть вареники, или – война?
– Ты зачем ограбила мой дом? – очень тихо спросил Медвежонок.
– Слушайте, грабят, это когда гребут сено. А я пришла, вошла, сварила вареники и хочу ими вас угостить.
– Дрянь! – беззвучно сказал Ежик.
Заяц кивнул.
– Ну и дрянь! – прошептал Медвежонок. – Или ты, Рысь, сейчас же перевезёшь все мои припасы назад, – сказал он громко.
– В его кладовку, – показал на Медвежонка лапой Заяц.
– Или Заяц, – Медвежонок показал на Зайца, – сейчас же привезёт пушку.
– Большую пушку, – сказал Ёжик.
Рысь повесила лорнет на специальный гвоздик, задумалась.
«Отдавать, или не отдавать?» – думала Рысь.
– А у вас пушки нет! – сказала она.
– А мы сейчас тебе и без пушки кисточки оторвём!
– И хвост!
– И хвост! – спрятался за Медвежонка Заяц.
– Хе-хе! – сказала Рысь и принялась за вареники.
Заяц привёз пушку.
Ёжик прочистил банником ствол.
Медвежонок засыпал пороха и навёл.
Заяц запалил фитиль.
– Ну!.. – крикнул Медвежонок.
– Сдаюсь, – Рысь утёрлась салфеточкой и пошла за припасом.
Целый день Рысь таскала в дом Медвежонка покражу, а Заяц, Ёжик, Медвежонок с пушкой стояли на горе, и фитиль в лапе Медвежонка дымился.
К вечеру снежинки стали опускаться, припадая на правую лапу.
– Видишь? Припадают, – снова показал Зайцу на снежинки Медвежонок.
– Снег в снег, и – никого. Пропадают, – снова поправил Заяц.
И Ёжик с Медвежонком снова переглянулись.
А вечером, когда пили чай, Медвежонок сказал:
– Не знаю когда, но когда-нибудь обязательно будет лучше.
– Ещё бы! – подхватил Заяц.
А Ёжик думал:
«Не может же быть, чтобы всё плохо и плохо – без конца…»
Сидит
На ёлке
Белка,
Пушистый хвост!
И вижу,
Держит белка
Тарелку звёзд.
Нет!
Это не тарелка,
А вазочка на ножке.
И отгрызает белка
От вазочки
По крошке.
А это и не вазочка!
А сыроежка крупная,
Сыроежка красная,
Сыроежка хрупкая.
И белочка – хруп-хруп!
И нету сыроежки.
И нет тарелки звезд.
И ускакала белка,
Пушистый хвост.
Наш корреспондент Вася Пёрышкин влетел в редакцию со скоростью десять метров в секунду. От его порыва молниеносно захлопнулись все форточки, а бумаги со столов взметнулись в воздух, точно стая перепуганных белых кур с забора. Мы бросились их ловить.
– Где на этот раз ты искал героя для своего интервью? – поинтересовалась машинистка Настя Ярославцева, когда беспорядок был устранен.
– Как где? В лесу! – наш «буйный ветер» удивился, что кто-то может не знать таких очевидных вещей. Действительно, его ладони и коленки были испачканы зеленью, в волосах запутался сухой дубовый лист, а в руке была зажата зелёная свежесрезанная ветка, на конце которой болтался обрывок верёвки.
Посмотрев на это безобразие, Главный Редактор с укоризной покачал головой.
– По-моему, ты просто развлекался, а интервью придумал для отвода глаз.
– Да нет же! Я не развлекался… Ну, то есть… Совсем чуть-чуть. А потом мне срочно понадобилось узнать, как делаются луки, ну я и решил, что заодно можно с Робин Гудом и о всяком другом поговорить. Он же первый в мире лучник, так даже в песне поется!
– И ты, конечно, смотался в Шервудский лес на своей машине времени? – недоверчиво спросил Главный Редактор.
– Конечно! – с восторгом отозвался наш корреспондент. – И вы знаете, что рассказал мне Робин Гуд? Вот! Читайте!
– Прежде всего, – сказал Робин, опередив вопросы, – так луки не делают. Ты какой породы дерево взял? Не знаешь. А нужно – строго определённое. Например, ясень или вяз. Можно ещё тисс и орешник. С них срубали толстую прямую ветку и сушили несколько лет. И только потом обстругивали. Добрый английский лук должен выйти гладким, без сучков и трещинок, а иначе вся работа насмарку. Кстати, на тетиву тоже не всякая верёвка годилась. Твоя, например, не подходит – слишком рыхлая, будет растягиваться и ослаблять лук. Хорошую тетиву плели из пеньки, конского волоса или из жил животных.
– Ой, как же это долго!
– Конечно. Настоящие вещи нельзя делать быстро. Если, разумеется, ты хочешь, чтобы они служили долго. Вот мой лук, например, был мне верным товарищем много лет. Его и похоронили вместе со мной. Эх, славно нам пришлось потрудиться в своё время!
– Как же так вышло, что ты, Робин, стал вольным стрелком?
– Вообще-то я вовсе не собирался становиться разбойником. Родился я в Англии в середине четырнадцатого века, в семье йомена – так называли свободных крестьян. Звали, меня, кстати, вовсе не Робин, а Роберт Гуд. По-английски это писалось: Robert Hood. Впрочем, некоторые историки уверяют, что фамилия моя была вовсе не Худ, а Фицворд, что жил я во времена Ричарда Львиное Сердце и сражался с норманнами, завоевавшими мою родную Англию. Но это, конечно, не так. Просто в тяжелые времена людям нужен кто-то, кто защищал бы их. И если такой герой не появляется, его выдумывают.
– Ты жил в тяжелые времена, Робин?
– Ещё бы! В царствование Эдуарда Третьего (это как раз середина четырнадцатого века) жизнь у бедного люда была очень нелёгкой, особенно у крестьян. Они только назывались свободными, на самом же деле у таких крестьян почти не было земли, только жалкие клочки, которые не могли их прокормить. Эти люди должны были обрабатывать чужую землю за гроши. Причиной этому был ордонанс (закон) 1349 года, который запрещал наёмным работникам повышать плату за свой труд. К тому же чума, обрушившаяся на Англию годом раньше, уничтожила почти треть населения, и работы беднякам теперь доставалось больше.
Богатеи вытягивали из людей последние деньги и силы, королевские чиновники (вроде того же Ноттингемского шерифа) жестоко наказывали непокорных, священники так и норовили обмануть бедняков, выманить у них последние гроши, да ещё и заставить бесплатно на себя работать. Естественно, повсюду поднимались крестьянские восстания, но их быстро подавляли.
– И ты принимал участие в восстаниях?
– Конечно! В это время я был очень молод, ловок и упрям. Я тоже не хотел покоряться, за это люди шерифа сожгли мой дом, а землю приписали к церковным владениям. Я сам едва унёс ноги. Начал скрываться в Шервудском лесу, а вскоре ко мне присоединилось ещё несколько обездоленных, но отважных ребят. Так образовалось братство Вольных Стрелков.
– Но ведь это ещё не означало, что ты стал разбойником.
– Как бы не так! На что же мы, по-твоему, жили? Леса-то были королевские, и дичь в них тоже принадлежала королю. А если не королю, то кому-нибудь другому: дворянину вроде сэра Гая Гисборна или епископу. Мы незаконно рубили деревья на дрова для наших костров, мы жарили на них незаконно убитых оленей – за одно это нас должны были повесить. А ещё нужно было помогать оставшимся в деревнях семьям, – не все мои соратники остались круглыми сиротами, как я. Не могли же они брать с собой в леса стариков, женщин и детей. Так мы начали грабить богачей, проезжавших через Шервудский лес.
– Я думал, что вы помогали всем беднякам!
– Нет, всем мы просто не смогли бы помочь – Англия не такая уж маленькая страна! Но бедным людям из окрестных деревень мы нередко приходили на помощь. О нас прослышали и в других местах, и, случалось, приходили издалека за помощью или чтобы присоединиться к нашему отряду. Для многих это была единственная возможность отомстить за жестокие обиды, нанесённые церковью или богатеями.
Кстати, те, кому мы помогли в трудную минуту, тоже при случае выручали нас, – укрывали от людей шерифа, делились с нами хлебом и молоком. Ты не представляешь, как тяжело есть все время одно мясо!
– Да-а. В балладах ваша жизнь кажется лёгкой и беззаботной!
– До этого было далеко! Нас преследовали солдаты; мы страдали зимой от холода, а когда охота бывала неудачной – и от голода; мы скучали о наших близких. Но легенда есть легенда – она гораздо красивее действительности.
– Значит, не всё, что написано о тебе, Робин, и о твоих вольных стрелках, правда?
– Конечно, нет. Например, я никогда не встречался с королем, как это описывается в поэме «Деяния Робина Гуда», созданной в шестнадцатом веке; не жил при дворе. Мне также приписали кое-что из поступков, которыми прославился борец с норманнскими завоевателями Гервард, герой старинных песен на латинском языке, известных как «Деяния Герварда», и тоже предводитель отряда вольных лучников.
– А с рыцарем Айвенго ты встречался?
– Тоже нет. События, описанные Вальтером Скоттом, тоже происходят в эпоху Ричарда Львиное Сердце, когда все англосаксы – коренное население британских островов – сопротивлялись норманнам, завоевавшим остров. Это – двенадцатый век, я тогда ещё не родился.
Но самая красивая, на мой взгляд, выдумка обо мне – что я эльф. Суеверный народ просто не мог поверить, что обычный человек может так долго ускользать от правосудия, чувствовать себя в лесу, как дома, метко стрелять из лука и быть равнодушным к деньгам. Конечно, дело нечисто! К тому же я носил наряд, который традиционно приписывали «лесному народцу» – зелёную куртку, шапку и красный плащ. А если добавить к этому, что «разбойничаю я – ха-ха-ха! – с двенадцатого века», то образ получится вполне убедительный. Впрочем, деньги и помощь от «эльфа» крестьяне принимать не отказывались!
– А твои ближайшие соратники – Маленький Джон, отец Тук, Мэриен – они существовали в действительности, или это тоже легенда?
– Папаша Тук и Малыш Джон действительно были моими спутниками. Джон был из ремесленников, а прозвище своё он получил в шутку, так как росту в нем было не меньше семи футов. Отец Тук был бродячим монахом. Впрочем, я сильно подозреваю, что до пострига этот выпивоха и объедала успел побывать в солдатах и даже повоевать за нашу прекрасную Англию. Такое частенько случалось в прежние времена: получив ранение и будучи мало пригодным к королевской службе, солдат шёл в монастырь, чтобы вести там сытую, а нередко и привольную жизнь. Ухватки, во всяком случае, у нашего «святого отца» были те ещё!
А вот девушки по имени Мэриен на самом деле не существовало. Слишком тяжёлой была жизнь вольных стрелков, чтобы обзаводиться подружками. Девице очень тяжело пришлось бы с нами в лесу, мы постоянно скитались.
– Как жаль, что многое из того, что о тебе известно, оказалось народным вымыслом!
– Почему же только народным? К твоему сведению, писатели тоже обо мне посочиняли достаточно! Взять, к примеру, того же Вальтер Скотта… Я фигурирую в его романе «Айвенго». А ещё был такой английский писатель Уильям Ленгленд. Он жил чуть позже меня и был не менее таинственной личностью – о его биографии почти нет достоверных сведений. Он первый меня упомянул в своей поэме «Видение о Петре Пахаре». Вспоминали обо мне в своих произведениях и другие английские писатели, например, Шекспир, Роберт Грин…
– Но все же простой народ любил тебя, наверное, больше?
– Точно. А знаешь, за что? Нет, не за подвиги, и, тем более, не за месть. Ты не угадал. За мои проделки! Издавна известно, что нет оружия опаснее, чем смех. Противника, которого ограбили и даже побили, ещё можно уважать. У того же, кого поставили в смешное положение, не остается никакого авторитета. А это я проделывал постоянно. И кому только от меня не доставалось! Впрочем, ты сам должен это знать – ты же читал сборник баллад обо мне. Всё, что касается плутней и розыгрышей в этих балладах – чистая правда!
Закончив вместе со мной разбирать каракули, которыми был записан разговор, Вася Пёрышкин аккуратно поставил свою ветку в угол, и пошёл к двери.
– А хворостину ты свою зачем оставил? – сурово сдвинул брови Главный Редактор.
– Пусть сохнет! Через год я вырежу из неё лук! – решительно произнес Вася. – И буду играть в Робин Гуда.
– Ты к тому времени вырастешь, – убеждённо произнесла я.
– Это не важно! В Английских деревнях в Робина Гуда играют до сих пор. Причём взрослые! В один из майских дней они одеваются в зелёное, соревнуются в стрельбе из лука и разыгрывают сценки из жизни Робина.
– Это тебе тоже он сказал? – удивились мы с Главным Редактором хором.
– Конечно! – воскликнул Вася и выскочил за дверь. Должно быть, тренироваться.
– Интересно, а какую песню имел в виду Вася, – задумчиво произнесла Настя, – что-то я не припомню.
Набрала на компьютере интервью Васи Пёрышкина и проверила ошибки Настя Ярославцева.
(Потом Настя, конечно, вспомнила и название этой песни, и автора. А помните ли вы ребята? Ответ на последней странице).
Ответ: «Баллада о вольных стрелках», Владимира Высоцкого, написанная для фильма «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго».
Перевод с немецкого Ольги Мяэотс
Взрослые любят порассказать о несправедливых обидах, которые выпали на их долю в детстве. Впрочем, на слушателей такие рассказы только скуку нагоняют, и они ворчат про себя: «Какая ерунда! В жизни и не такое бывает. Стоит ли огорчаться по пустякам!» Легко им говорить!
Когда Эрнсти вспоминает детство и обиды, выпадавшие на его долю, он чаше всего рассказывает одну историю, случившуюся под рождество.
Сейчас Эрнсти уже сорок, а тогда – только исполнилось девять. В семье он был старший, у него были младший брат и совсем маленькая сестрёнка. Жили они в небольшой горной деревушке, где родители держали лавочку.
Рождество в тех местах справляли весьма скромно. По заведенному обычаю ставили в доме крошечную ёлочку с парой тонких белых свечек. Подарки крестьянские ребятишки получали незатейливые: кто варежки, кто шапку, кто шарф. Да белую булочку в придачу. Тогда хлеб в деревнях крестьяне пекли сами, раз в три недели, и конечно, на третью неделю он уже был невкусный, так что свежая булочка считалась настоящим лакомством. Детвора радовались булочкам: какое-никакое, а всё же угощение.
Лишь дети лавочника и доктора получали на рождество подарки получше, чем булочки да варежки. Мама Эрнсти очень любила рождество и начинала к нему готовиться загодя, но держала всё в секрете. Раз в неделю она ездила в город, и уже с осени, возвращаясь с покупками, каждый раз привозила на дне сумки пакет, туго перевязанный бечёвкой. «Это от Младенца Христа», – приговаривала она.
Все подарки Младенца Христа мама Эрнсти складывала в кладовку, ключ от которой хранила в кармане передника. Никто кроме мамы и Младенца Христа не смел переступать порог кладовки.
В начале декабря мама привозила адвентский календарь (Адвент – так называют в Австрии четыре недели перед рождеством (25 декабря) – время поста. Чтобы скрасить ожидание праздника, дети заводят специальный календарь, в котором на каждый день приготовлены маленькие радостные сюрпризы: забавные картинки или конфеты). Эрнсти каждый день подсчитывал, сколько осталось до рождества, и всё время думал о кладовке. Рождественские подарки – непредсказуемы, так было и в те времена. «Вот бы мне получить на рождество новые лыжи!»– намекал Эрнсти. «Уж не знаю, заслужил ли ты такой подарок. Посмотрим, как решит Младенец Христос», – качала головой мама и загадочно улыбалась. Улыбка вселяла надежду. Но всякий раз, как Эрнсти случалось набедокурить, мама стращала его: «Вот придёт Младенец Христос и заберёт все подарки назад!»
В том краю, где жил Эрнсти, снег выпадал уже в ноябре и не таял всю зиму. Так что до самого апреля можно было каждый день кататься на коньках. А без лыж было просто не обойтись. Эрнсти ходил на лыжах к соседям за молоком, и в школу на них бегал. Так что лыжи ему, в самом деле, были нужны. Не меньше, чем книги. Младенец Христос всегда дарил книги. Когда получаешь новую книгу лишь раз в году, хочется, чтобы это оказалась такая книга, которую можно было бы потом читать весь год из вечера в вечер.
Всякий день Эрнсти спрашивал маму: «Получу ли я на рождество «Сказания о немецких героях?». Мама только улыбалась в ответ: «Спроси об этом Младенца Христа».
Выходило, что всё зависело от Младенца Христа. Маму это очень забавляло. Она считала, что это способствует воспитанию. Два месяца дети были тише воды ниже травы, послушные, не безобразничали: боялись разгневать Младенца Христа. Может, они догадывались, что никакого Младенца Христа на самом деле не существует, но не смели произнести это вслух: это могло его рассердить.
Чем ближе было рождество, тем больше волновался Эрнсти. По вечерам, лёжа в постели, он думал, а не стать ли ему Отчаянным Взломщиком – вытащить тайком ключ из маминого передника, отпереть кладовку и проверить, есть ли там «Немецкие героические сказания». Каждый день Эрнсти осматривал чердак и подвал, вдруг, да и попадется на глаза длинный свёрток: лыжи в кладовке бы не поместились.
Наконец наступил сочельник. Эрнсти встал рано-рано. За окном ещё темно было. Живо оделся и вышел на улицу. Хотел ехать с отцом за ёлкой, но тот ещё завтракал. Мальчик долго топтался у крыльца, замёрз и вернулся в дом. Отец и мать стояли у постели младшего братишки. Малыш с вечера кашлял, ночью у него поднялась температура, а теперь был сильный жар. Ребёнок тяжело дышал и не откликался, когда к нему обращались.
Мама позвонила врачу, но того не оказалось дома. К телефону подошла его жена и пообещала: «Как только доктор вернётся – сразу к вам приедет».
Эрнсти снова вышел во двор. Принялся было лепить снежки и швырять в забор. Потом раскатал дорожку от дома на улицу и всё ждал, когда же придёт доктор, а потом выйдет отец, и они поедут за ёлкой. Нетерпение его росло.
Служанка позвала Эрнсти обедать и заодно отчитала: если он целый день будет околачиваться на морозе, то простудится, как и младший брат.
Эрнсти остался сидеть на кухне.
Наконец приехал доктор и сказал, что у мальчика воспаление лёгких, и его надо везти в больницу. В те времена ещё не было пенициллина, и воспаление легких считалось очень опасной болезнью. Мама плакала. Отец крепился, но и он очень волновался за сынишку.
Малыша укутали в одеяло и на носилках отнесли в машину скорой помощи, захлопнули дверь и уехали.
Папа вывел из гаража свой «фольксваген». Мама, не переставая плакать, надела лисью шубу и зелёную шляпу. Служанка тоже всхлипывала, и даже маленькая сестрёнка хныкала, впрочем, для неё это было привычным делом.
Об Эрнсти никто и не вспомнил. Он подбежал к плачущей маме, когда та садилась в машину.
– Куда вы уезжаете?
– В город. В больницу, – всхлипнула мама.
В больнице Эрнсти никогда не был, но знал, что до города – путь неблизкий. Он так долго ждал! Так долго крепился! Не шалил. Не стал Отчаянным Взломщиком. И каждый день взрослые твердили ему: «Вот наступит сочельник, посмотрим, какие подарки ты заслужил от Младенца Христа». И вот, когда, наконец, наступил долгожданный день, родители садятся в машину, и уезжают!
Эрнсти вцепился в мамину шубу:
– А как же подарки?
– Младший брат умирает, а у этого негодника одни подарки на уме! – возмутился отец и оттолкнул Эрнсти от машины.
В тот год ёлку принесла и украсила служанка. Поздно вечером вернулись из города родители. Мама больше не плакала: врачи пообещали через пару недель поставить братишку на ноги.
Конечно, Эрнсти дождался подарков. Теперь он уже и не припомнит, были ли среди них лыжи и «Немецкие героические сказания». Но тревогу и обиду, которые он испытал в тот сочельник, помнит до сих пор. «Они считают меня гадким мальчишкой! А вдруг они правы?» – мучился в тот злополучный день Эрнсти. И мысль эта была для него непереносима.
Теперь Эрнсти вырос и понимает, что и он тогда, конечно, тоже волновался за младшего брата. Нельзя винить человека за то, что он рассчитывает на воздаяние за хорошее поведение.
С тех пор Эрнсти не любит рождество. А лыжи, сказки и прочие важные для детей вещи он покупает своей дочке в самые обычные дни – по четвергам или пятницам – и дарит не откладывая. И не важно, как себя вела девочка в этот день. Это ему всё равно!
До самого любимого праздника осталось совсем немного, а какой же Новый год без остроумных розыгрышей и приколов? С одним из таких веселых розыгрышей я и хочу вас сегодня познакомить.
Когда за праздничным столом соберется дружная компания, предложите одному из гостей (лучше, если это будет самый шустрый и азартный ваш знакомый) спор.
– Спорим, – скажете вы ему, – что ты не сможешь промолчать минуту.
– Одну минуту? – презрительно усмехнется он. – Запросто! На что спорим?
– Если ты проиграешь, то три раза пробежишь вокруг стола на четвереньках, а потом столько же раз прокукарекаешь. А если выиграешь, то это сделаю я.
– Идет! – загорится он, радостно потирая руки. – Засекай время.
Разумеется, не обязательно спорить на что-то, но суть от этого не меняется: ваш приятель должен на спор промолчать одну минуту. После того, как условия оговорены, вы засекаете время и… тут-то и начинается самое интересное.
Секунд через 20 после начала испытания вы неожиданно и резко – но с самым серьезным видом! – говорите «молчуну»: «Все! Ты проиграл!»
Обалдевший и возмущенный (он ведь честно молчал!) спорщик в этой ситуации не сдержится и обязательно тут же отреагирует на несправедливость: «Но почему?! Я ведь не произнес ни звука!»
– Как ни звука? – ласково удивитесь вы. – Ты же только что целую речь произнес – «Но почему?» и т.д. А ведь минута еще не кончилась.
Оценив вашу хитрость, вас наверняка поддержат и другие гости. Так что – уговор есть уговор! – придется проигравшему «болтуну» ползти вокруг стола и кукарекать на радость всем присутствующим. Это зрелище запомнится надолго, до следующего Нового года!
Однажды Пушкин гостил у знакомого графа. Уютно устроившись в кресле, поэт читал какую-то книгу. Неподалеку, на диване, возлежал граф, а на полу около него резвились его дети. Очень скоро хозяин заскучал.
— Саша, — обратился граф к Пушкину, — скажи что-нибудь экспромтом.
Пушкин тут же отложил книгу и, не задумываясь, выпалил:
— Детина полоумный лежит на диване.
Граф не на шутку рассердился.
— Что вы себе позволяете, Александр Сергеевич?! – строго произнес он, чуть приподнявшись на диване.
— Ничего особенного, — лучезарно улыбнулся Пушкин. – Просто вы меня не поняли. Я сказал всего лишь: «Дети на полу, умный лежит на диване!»
Забыв обиду, граф расхохотался, а Пушкин, как ни в чем ни бывало, снова уткнулся в книгу…
Вот так, значит, развлекалось солнце нашей поэзии в свободное от написания шедевров время. Хотя, если вдуматься, шутка Пушкина – тоже шедевр, только относящийся уже не к поэзии, а к одной замечательной словесной игре. Суть этой забавы заключается в том, чтобы отыскивать такие предложения, в которых одна половинка отличается от другой лишь расстановкой пробелов между словами. Ну совсем как в выделенных фразах Пушкина про детину-графа. Такие словесные диковины называются гетерограммами (другое название равнобуквицы).
Придумывать их не так уж и трудно. Иногда достаточно пристально вглядеться в какое-нибудь знакомое слово и просто нужным образом расставить пробелы между буквами. Например так, как это сделал поэт Герман Лукомников со словом «галиматья» ( то есть чепуха): Гали мать я.
А теперь приглядись к названию этой заметки – оно «устроено» так же.
Вот еще несколько гетерограмм, «выросших» из одного слова:
Обед не ешь, обеднеешь! (Дмитрий Авалиани)
Спят или спятили? (Герман Лукомников)
Бес полез, но… бесполезно. (Герман Лукомников)
Я с нею яснею! (Сергей Федин)
До ста точно достаточно? (Сергей Федин)
Отвали от Вали! (Сергей Федин)
Спасибо, спас ибо! (Сергей Федин)
Замер зая, замерзая. (Сергей Федин)
Ослабел — осла б ел! (Сергей Федин)
Ползу… Ба! Ползуба! (Сергей Федин)
Товарищу товар ищу, несу разное, несуразное. (Сергей Федин)
О, бор! О, тень!..- Оборотень! (Сергей Федин)
Но, конечно, интереснее всего придумывать гетерограммы из нескольких слов. Отыскать подобную хитроумную фразу уже не так просто, зато какое удовольствие от такой находки! Что там грибная охота или рыбная ловля! Погоня за гетерограммами по азарту сравнима разве что с поиском кладов. Впрочем, каждая удачная равнобуквица и есть клад, до поры до времени прячущийся от нас в таких обычных на вид словах. Надо только научиться внимательнее в них вглядываться… Вот несколько забавных примеров разных «равнобукеров»:
Подними-ка бачки — под ними кабачки! (Дмитрий Авалиани)
Раз ору – жить хочу! Разоружить хочу. (Виктор Николаев)
Или на мушке терпи сто лет, или на, мушкетер, пистолет! (Дмитрий Авалиани)
В блин даже – в блиндаже! (Е. Беляев)
Не грусти, Рая, негру стирая! (Сергей Федин)
Богач, тут Бога чтут! (Сергей Федин)
Ты желаешь удачи? Ты же лаешь у дачи! (Сергей Федин)
То вру, кидаюсь, то в руки даюсь. (Сергей Федин)
Миру влечений – мир увлечений! (Сергей Федин)
В «супере» диск, а в супе редиска. (Сергей Федин)
Мил ли он нам, миллионам? (Сергей Федин)
Но особенно мне нравится записывать некоторые гетерограммы в одну строчку и без пробелов. Тогда непонятно, какой из двух вариантов прочтения выбрать.
Такие «сплошные» гетерограммы можно предлагать своим друзьям и знакомым в качестве полушутливых тестов – что они прочитают сначала, то им и ближе.
Например, если ты напишешь своему другу на подарке такую надпись: ДРУГУДАРПРИМИ – а он вдруг обидится (если прочитает сначала Друг, удар прими!) — значит, в вашей дружбе появилась трещинка. А если обрадуется (это если прочтет: Другу дар прими!), то всё у вас нормально.
Но это, конечно, шутка. А вообще попробуй придумать какие-нибудь свои гетерограммы – уверен, у тебя обязательно получится!
Гололёд в зеркальный лёд
Разодел дорожку.
Иностранцам, москвичам,
Космонавтам и врачам
Подставляет ножку.
Осторожнее, народ!
Г о л о л ё д!
Ну и сил у молодца!
У цветной палатки
Дядю Борю – борца! —
Бросил на лопатки.
Осторожнее, народ!
Г о л о л ё д !
Гололёд, гололёд!
Рада детвора:
Катит задом наперёд
Целый день с утра.
Осторожнее, народ!
Всюду бродит Гололёд!
Вышел бы Егор во двор,
Только трусит:
У крыльца щенок Трезор,
Вдруг, укусит.
Хочет в дом войти Трезор,
Только видит:
У окна сидит Егор,
Вдруг обидит.
САМЫЕ КРАТКИЕ В МИРЕ КУРСЫ СЧАСТЛИВОСТИ И ВЕЗУЧЕСТИ!
В конце курсов всем везунчикам, честно выполнившим все домашние задания, выдаются дипломы профессиональных счастливчиков с пожизненной гарантией!
ПОЧТИ ПОСЛЕДНЕЕ ЗАНЯТИЕ N 6:
(«почти последнее» потому, что после экзамена
будет несколько дополнительных занятий для тех,
кто хочет стать профи-везунчиком.)
У нас появились проблемы. Они лежали в большом мешке около входа, а мы сидели вокруг и напряжённо думали. Думали о том, что делать с таким количеством везунчиков и счастливчиков. Мешок был под завязку набит вашими письмами, а мы должны были выбрать из них одного, самого главного счастливчика. Но это было практически невозможно. Рабочий день подходил к концу, а мы продолжали сидеть и страдать. Вместе с нами дружно и сосредоточенно страдали Вася и пушистый полосатый охранник. Охранник страдал во сне, впрочем, на деле это никак не отражалось. Наконец, пришел Главный Редактор.
— Ну, и? – коротко спросил он.
— Во! – тоскливо ответили мы, показав ему мешок с письмами.
— Не понял! — сказал Главный.
— Проблемы, Евгений Александрович! – пояснили мы.
— Все равно не понял! – пожал плечами Главный.
— Ну, проблемы и неприятности. Письма от счастливых читателей. Во-первых, их очень много. Во-вторых, их надо прочесть. В-третьих, не просто прочесть, а разобрать. В-четвертых, выбрать из этого хаоса одного самого счастливого счастливчика и везучего везунчика. Что делать?
— Правильно подойти к решению! – убеждённо сказал Главный.
— А как?
— Очень просто! Проблемы и неприятности надо сначала чётко сформулировать, а потом разделить по категориям. А делить надо по схеме.
И редактор нарисовал вот такую схему:
— Допустим, у вас огромный запутанный клубок из проблем и неприятностей. Примерно такой, как в центре рисунка.
— А чего там допускать, у нас примерно такой и есть! – перебил его Вася.
Не обращая внимания на Васю, редактор объяснил, что все проблемы, беды, дела и неприятности можно разделить на четыре категории, которые (чтобы легче запоминалось) он назвал: мыльный пузырь, бусы, пирамида и камень преткновения.
Мыльный пузырь.
Эти неприятности – вовсе не неприятности. Они только кажутся ими на первый взгляд. А если разобраться, то в них очень даже много положительного.
С мыльными пузырями ничего делать не надо!
Бусы.
К бусам относятся дела, которые сделать не так уж и сложно (всё равно, что нанизать бусы на ниточку – особых усилий не требуется).
Дела-бусинки делайте механически, не тратя на них слишком много драгоценных нервных клеток!
Пирамида.
Это то, что сделать достаточно сложно (как маленькому ребёнку собрать пирамиду – надо сообразить, как нанизать круги, какой круг взять первым.)
Сложные дела-пирамиды надо решать по частям, не торопясь, не ждать результата слишком быстро. Такие дела и проблемы требуют, как правило, много времени и упорства. Но тут есть одна хитрость: даже самые сложные дела становятся интересными, если в них… играть. Только играть всерьёз, по-настоящему!
Камень преткновения.
Увы! Есть и такие проблемы, с которыми ничего не поделаешь. К счастью, они очень редко встречаются.
Прежде, чем смириться с тем, что у вас в жизни появилась проблема-камень, обязательно посоветуйтесь со старшими: скорее всего, вам можно помочь!
— А теперь попробуем разобраться с нашими проблемами. Ну-с, что там было на первое?
— Писем очень много… – подсказала Ксюша. – Это, наверное, мыльный пузырь?
— Конечно! То, что мы получили целый мешок писем от счастливых читателей, это просто здорово! Вот если бы мы получили мешок писем от несчастных читателей, или два мешка, или…
— А ещё их надо прочесть!
— Это бусы: сидишь – и читаешь, сидишь – и читаешь.
— А пока читаешь, можно чаю попить!
— Точно!
Все немного воодушевились и, перебивая друг друга, сыпали новыми идеями.
— Да, письма надо не просто прочесть, а разобрать! – вдруг громко сказал кто-то. – А разобрать – значит разложить по степени счастливости, по датам, по…
— Подумаешь! – перебили этого зануду. – Это всего лишь проблема-пирамида: а чтобы было интереснее, мы будем играть в жюри.
— Или в почту!
— Или в межплане…
— А как мы выберем самого счастливого? – уныло спросил кто-то. (Это был всё тот же зануда, выпускающий редактор Виктор Меньшов.)
Все замолчали и посмотрели на Главного. Кажется, эта проблема и была самым настоящим камнем преткновения. Главный почесал затылок и сказал:
— А знаете, самый счастливый человек уже определён. Однажды я ехал в метро и читал «Книгу рекордов Гиннеса». Самым счастливым человеком в мире в ней был назван один мексиканец из Бразилии. Он пережил четыре землетрясения, три наводнения, один пожар и две авиакатастрофы.
— Не может быть! – выдохнула Инна. – Побывать в двух авиакатастрофах, и выжить – это нереально.
— А кто тебе сказал, что он в них побывал? Он, может, их по телевизору видел. Просто переживал очень. Вот в книге и написали: «пережил две авиакатастрофы».
— Подумаешь! – хмыкнул Вася. – Если так рассуждать, тогда я каждый год переживаю по 365 бандитских нападений. Или даже больше – и ничего.
— А ещё этого мексиканца 25 раз кусали собаки, 33 раза – кошки, 2 раза – акула и 1 раз – мамонт.
— Кто, кто?!
— Мамонт. Так звали его лошадь. Потом в него ударила молния…
— И что, этого человека признали самым счастливым?
— Признали. Наверное, потому, что он после всего этого выжил.
— Или потому, что ему посчастливилось испытать столько приключений! – предположила Ксюша. – Значит, получается, мы не можем определить самого-самого?
— Можем. И не только мы. Ребята сами могут определить, насколько им везёт. Сейчас мы зададим им самое последнее задание наших курсов, а в следующем номере журнала их ждет экзамен на везучесть и счастливость.
— Ух, не люблю я экзаменов, — поморщился детский поэт, все это время скромно просидевший в уголке комнаты.
— А это будет весёлый экзамен, — пообещал Главный Редактор. – А теперь слушайте домашнее задание.
1. Разложите по схеме дела и проблемы из Васиного «клубка». А в его клубке находятся:
— не пропустить любимый сериал по первому каналу;
— решить задачу по математике;
— сложить портфель;
— погулять с собакой;
— починить велосипед;
— придумать лекарство от старости;
— позвонить Коле;
— почистить зубы;
— завалиться спать.
2. Попробуйте разложить по схеме свои собственные дела и проблемы. Для этого сначала выпишите их в столбик, так, как это сделал Вася.
3. И не забудьте просмотреть все занятия курсов счастливости и везучести – ведь на носу экзамен!
В нашем классе ученица –
Я хочу на ней жениться.
Надьку в школе все боятся:
Здорово умеет драться.
Вот какая мне нужна
Верный спутник и жена!
На одной из перемен
Подойду я к Наде Н.
Подкачусь издалека:
– Дай списать задачи… —
Даст, наверно, тумака,
Не дождется сдачи.
Пусть хотя бы извинится…
Нет, стерплю, нельзя спешить.
Раз уж ты решил жениться,
Всё придётся пережить.
Но зато научит драться,
В школу будет провожать.
Все начнут МЕНЯ бояться
И за смелость уважать!
Ель, береза и сосна.
Тишина. Тишина.
В небе звездочка видна.
Чуть видна.
Кто-то с неба сыплет снег
Крупяной, крупяной.
Заяц дремлет под сосной
Смоляной.
Сойка зябко прячет клюв
Под крыло, под крыло.
Дует ветер-ветродув.
Всё бело.
Дрогнет ветка, скрипнет сук,
Весь в снегу, весь в снегу.
Где-то прячется барсук:
Ни гу-гу.
И медведь в берлоге спит,
И во сне, и во сне
Видит: леший там сидит
На сосне.
Снег падает тоненькой сеткой,
Ложится на голые ветки.
Он скульптор – он лепит скульптуры,
Забавные с виду фигуры.
Вот зайка, вот кошка, вот ваза,
Вот лайка, матрешки – две сразу,
А слоник – детеныш слоновый –
Разлегся на ветке сосновой…
По саду брожу и брожу,
На эти скульптуры гляжу.
Глядел бы на них целый век…
Какой ты талантливый, снег!
Жил-был маленький мальчик Витя. Он учился во втором классе и был круглым двоечником, потому что умел считать только до двух.
Например, спросит его учительница Анна Петровна: «Сколько ножек у рояля?». Он отвечает: «Две». И получает двойку. Или: «Сколько ног у коровы?» Он опять отвечает: «Две». И снова получает двойку.
Но Витя не очень огорчался, потому что он умел считать только до двух и поэтому думал, что двойка – это самая высокая отметка.
Однажды, когда Витя пришёл из школы, родители заглянули в его дневник и ужаснулись.
– Это безобразие! – сказал папа. – Где пятерки? Или четвёрки? Или хотя бы тройки?! Если ты будешь так учиться, то скоро станешь не только второклассником, но и второгодником!
– Ах, – сказала мама, – если бы я знала, что ты так учишься, то ни за что бы не купила тебе новую рыбку для аквариума!
Витя тут же побежал к аквариуму посмотреть на рыбку. Рыбка была очень красивая и сверкала золотой чешуей.
«Неужели волшебная золотая рыбка?» – подумал Витя.
– Да, – сказала золотая рыбка, – ты угадал: я действительно волшебная. Хочешь, Витя, выполню любые твои три желания?
– Нет, – ответил Витя, – я умею считать только до двух. Если можешь, выполни пока одно желание – я хочу научиться считать до пяти.
– Хорошо, – сказала золотая рыбка, – нет ничего проще!
Назавтра Витя получил первую пятёрку. Анна Петровна спросила его, сколько пальцев на руке, и он ответил: «Пять».
А через день Витя пришёл домой грустный.
– Что случилось? – спросила золотая рыбка.
– Опять двойку заработал, – ответил Витя. – Учительница спросила, сколько ног у осьминога, и я сказал – пять. А надо было – восемь.
– Понимаю, – сказала золотая рыбка, – твоё второе желание – научиться считать до восьми?
– Ага, – ответил Витя.
– Ладно, так и будет, – пообещала рыбка.
Назавтра Витя пришёл домой ещё более грустный.
– Я знаю, что случилось, – сказала рыбка. – Наверно, Анна Петровна спросила, сколько ног у сороконожки, а ты ответил – восемь?
– Да, – удивленно ответил Витя. – А ты откуда знаешь?
– А ты разве забыл, что я волшебная? – ответила золотая рыбка. – Ну что же, теперь ты попросишь выполнить твоё третье желание – научиться считать до сорока?
– Ага, – сказал Витя.
– Нет, – возразила рыбка, – это бесполезно. Например, завтра учительница спросит, сколько минут в часе, и ты ответишь: «Сорок».
– А сколько надо? – спросил Витя.
– Шестьдесят. Или спросит у тебя, сколько дней в году, и ты опять скажешь «Сорок». А на самом деле – триста шестьдесят пять.
– Да, – вздохнул Витя, – оказывается, на свете столько разных чисел! Тогда исполни моё третье желание. Сделай так, чтобы я знал все числа. Все-все, какие только существуют!
– Попробую, – ответила золотая рыбка, – хотя это очень трудно. Но у меня одно условие – с завтрашнего дня ты должен учить уроки!
– Попробую, – сказал Витя, – хотя это очень трудно…
Прошла неделя, и Витя стал получать одни пятёрки. Он превратился в круглого отличника. Особенно Витя полюбил математику. А когда он немного вырос, его назначили Самым Главным Академиком по Числам. Ещё бы – ведь никто кроме него не знает все числа. Даже учительница Анна Петровна.
( сказка ёлочная )
Обычно небо бывает белое, или голубое, или темно-синие, или розовое… И только раз в году оно бывает зеленое.
Потому что в это время по небу летят елки. И на каждой из них трепещет на ветру табличка с именем будущего владельца.
…Вон на той елке табличка «МАША», на той «ПАША», на той
«ОЛЯ»…
И каждая елка должна перед Новым годом прилететь к своему владельцу, чтобы он творил с ней чудеса.
И к тебе тоже должна прилететь твоя елка. Должна… если в полете ее не подстрелят зловредные браконьеры. Они сидят в одном месте, в засаде, с пулеметом и дожидаются очередную стаю елок. И – трах-тах-тах!!! – пускают по ним обдирающие очереди. Они хотят, чтобы у тебя не было ни елки, ни Нового года.
Подбитые злодеями елки падают в снег и потом, скрываясь – лесами, лесами – сквозь кусты и буераки, по пояс в снегу пробираются к детишкам, которые ждут их…
…И если тебе достанется на этот Новый год кривоватая, ободранная, с обломанными ветвями елка, пожалуйста, не обижайся на нее. Знай, что ее сбили браконьеры, когда она стремилась к тебе. И не смотря ни на что все-таки пришла.
И Новый год тоже придет к тебе. Обязательно. Поэтому не тяни время и прямо сейчас начинай творить с елкой чудеса.
Как-то зашел к нам в редакцию писатель Станислав Востоков и говорит: «Знаете, однажды меня пригласили поработать в зверинце Джералда Даррелла в Австралии…» «Подождите! – вскричал Кукумбер. – Ведь это всем будет интересно!» Мы подумали: а ведь это действительно будет интересно ВСЕМ без исключения, и решили опубликовать несколько историй Станислава.
К вечеру стало прохладно. Я надел свитер, и вышел на улицу, где сиреневый воздух опускался на остров прямо с полукруглого неба, бордового от невидимого, скрытого за покрасневшими особняками заката. Между кустов сирени загустевал серый простоквашный туман.
Зверинец Даррелла ждал меня впереди, большой, добрый и, казалось, сам готов был броситься мне навстречу сквозь пурпурные сумерки. Я промчался по небольшой горке и, миновав калитку с надписью «посторонним вход запрещен!», ухнул в объятия зоопарка. Мы радовались друг другу, и зоопарк отвечал на мой восторг множеством голосов скрывающихся в сумерках обитателей. Первым лицом, которое я увидел, было немного вытянутое, с маленьким носом и огромной седой, колыхавшейся на джерсийском ветру, гривой. Большие, черные, как крупная смородина, глаза, глядели спокойно и пронзали тебя насквозь. Длинные руки длинного тела недвижно покоились на коленях коротких ног, своей неколебимостью навевали мысли о Будде и загадочном снежном Тибете. И руки, и всё остальное, принадлежали обезьяне. Обезьяне – гвереце или, как их ещё называют, колобусу. Меня обрадовало, что первыми животными, которых я здесь увидел, были именно они. Группа гверец, похожих на древних седовласых стариков – вождей первобытных племён, чинно восседала на разлапистых серых суках и отрешённо, задумавшись, видимо, о вещах, далеких от мирского потока посетителей, проплывающего пред их очами с утра до вечера, смотрела сверху вниз и только иногда кто-нибудь из «древних вождей» почёсывался и зевал…
Гверецы! Именно про них написал Даррелл книгу «Поймайте мне колобуса»! И теперь я смотрю на них, а они сквозь меня, воспринимая меня лишь как часть вечно меняющегося пейзажа вокруг. Смотрят и зевают. С ума сойти.
Читайте продолжение в номере 14
Я не жаба
и не зяблик.
Я простой зелёный жаблик.
А мне никто не верит,
что есть на свете жаблики,
которые похожи
на жабу и на зяблика,
которые похожи
на что-то непохожее,
которым удивляются
серьёзные прохожие…
Но есть на свете мальчик –
я точно это знаю! —
мы встретимся однажды,
и он меня узнает.
Он скажет: «Симпатичней
я не встречал зверька!»
От радости я квакну
и взмою в облака!
За окошком ночь стояла,
дождик в форточку стучал.
Кто-то – прыг! – на одеяло,
посопел и поворчал…
Он всю ночь тепло дарил,
он дышал так близко!
Утром я его поил
молоком из миски.
Эта легендарная царица была седьмой по счету Клеопатрой на троне египетских фараонов. Но прославилась именно она: недаром считают, что 7 – волшебное число. Всей своей жизнью Клеопатра доказала, что красота и женское очарование могут быть силой гораздо более мощной, чем хорошо вооружённая армия.
Несмотря на то, что Клеопатра пользовалась славой красивейшей женщины в мире, внешность её не дотягивала до полного совершенства: на камеях и монетах I века до н. э. у знаменитой правительницы крупноватый нос и широковатый рот. Впрочем, художники запечатлели и её огромные глаза – того же разреза, что у кошек, священных животных Египта. Клеопатра умела красиво одеваться и в совершенстве владела искусством макияжа – египтянки вовсю пользовались косметикой. Современников восхищали идеальная фигура царицы и её чарующий голос, который напоминал звуки лиры. Редкое обаяние позволяло ей находить подход к любому человеку.
Клеопатра была интеллектуалкой. Она получила прекрасное образование и самолично написала несколько трактатов об устройстве мироздания (тема, доступная только египетским жрецам). Она единственная из своей династии Птолемеев потрудилась выучить язык, на котором говорили жители её страны (остальные Птолемеи изъяснялись на греческом), и кроме того, знала несколько иностранных языков. К сожалению, многочисленные поклонники красавицы уступали ей по части ума и знаний, не говоря уже о знатности, так что Клеопатра ими помыкала, а некоторых и вовсе приказывала казнить.
Клеопатру возвели на трон, когда ей было 14 лет, но править не давали. Этим от её имени занимались жрецы, которые постоянно между собой враждовали. Дело дошло до того, что свой двадцатый день рождения царица Египта встретила в изгнании. Как раз в это время в столице государства Александрии объявился римский полководец Гай Юлий Цезарь.
Цезарь не собирался знакомиться с Клеопатрой. Он прибыл в Египет, преследуя своего врага, и намеревался двинуться в обратный путь, как только подует попутный ветер. Великий римлянин был уже очень немолод, слегка плешив и невысок; короче, красою не блистал. Но он был – гений. К тому же, Рим считался самым могущественным государством мира, а Цезарь – самым могущественным гражданином Рима. А Клеопатре очень хотелось властвовать. И она рискнула.
Красавица тайком, в сопровождении одного из друзей, вернулась в Александрию. У дворца она залезла в постельный мешок, и спутник сумел благополучно пронести её в покои Цезаря. Впоследствии родилась легенда о том, что Клеопатра повелела закатать себя в ковёр.
Цезарь был очарован своей неожиданной гостьей и прямо на следующий день взялся за дело. С небольшой армией он покорил Египет и преподнёс его Клеопатре. Затем знаменитый полководец уехал завоёвывать ещё не завоёванные земли, а Клеопатра осталась царствовать.
Через некоторое время прекрасная египтянка навестила в Риме Цезаря. Но тот пал от рук заговорщиков. В стране началась смута, и царице пришлось бежать. Помог ей в этом ближайший сподвижник Цезаря, военачальник и древнеримский красавец Марк Антоний.
После гибели Цезаря римские владения поделили между собой Марк Антоний и Октавиан, внучатый племянник и наследник великого полководца. Антонию достались восточные провинции, в том числе и Египет. Таким образом, Клеопатра оказалась у него в подчинённых.
Антоний не обладал умом и талантами Цезаря. Зато, как писали древние историки, “он обладал красивой и представительной внешностью. Отличной формы борода, широкий лоб, нос с горбинкой придавали Антонию мужественный вид…” Он любил пожить в своё удовольствие и пользовался популярностью у солдат. Справиться с этим широколобым красавцем Клеопатре ничего не стоило. Она встретила Антония во всём своём блеске, с богатыми дарами, и тот, недолго думая, влюбился. Учитывая последующие события, можно сказать, что он влюбился смертельно. Антоний даже решился жениться на Клеопатре, для чего развёлся с женой, родной сестрой Октавиана.
Тут-то последний решил, что пора избавляться от родственника, и пошёл на Клеопатру с Антонием войной. Октавиан тоже не был гением, но был хорошим политиком, и очень скоро его армия оказалась у стен Александрии. Потерпев полное поражение, Антоний пронзил себя мечом, и скончался на руках Клеопатры.
Очаровывать Октавиана не имело смысла: тот был очень скучным типом. Он намеревался увезти египетскую царицу в Рим и провести по всему городу, как пленную, в своём триумфальном шествии. Узнав об этом от очередного своего поклонника, Клеопатра покончила с собой. Она умерла в 39 лет от укуса ядовитой змеи – аспида.
С тех пор о египетских красавицах что-то больше ничего не слышно…
Зубки заболели…
Что за чудеса?
Смотрят еле-еле
Мокрые глаза.
Дергает и ноет
Нерв такой-сякой,
Словно домик строит
Гномик за щекой.
Боль – конца не видно!
Там – уже нора!
Гномику обидно,
Но к врачу пора.
Врач твое мученье
(Клещи тут как тут)
Вылечит в теченье
Нескольких минут.
Завернув в платочек,
Гномика отдаст –
Пусть живет где хочет,
Только не у нас.
Не горюй, мой сладкий, –
Через пару лет
Новенький и гладкий
Вырастет на грядке!
А у папы – нет…
Сон приходит и уходит
Ночь уходит вместе с ним.
Интересно, где он бродит
Днём, когда мы все не спим?
Может быть, он спать ложится?
Вот бы мне ему присниться!
Однажды, когда семья Карнопелевых обедала, открылась дверь, и появилось… приведение.
Карнопелевы завизжали от ужаса и бросились под стол.
Храбрый папа раньше всех пришёл в себя и твёрдо заявил из-за маминой спины:
– Уважаемое приведение, объясните, пожалуйста, что вы от нас хотите!
– Ещё будучи маленькой девочкой, а не приведением, – сказало приведение, – я родилась в этой квартире в одна тысяча восемьсот тридцать шестом году. Была я прекрасной графиней и являлась фрейлиной её Величества. В сей же квартире была я отравлена недругами своими. А ныне не желаю я, чтобы здесь проживал ещё кто-нибудь. А желаю я, чтобы вы немедленно покинули мою квартиру и никогда больше здесь не появлялись.
И приведение зарычало и полезло к ним под стол.
Карнопелевы так испугались, что бросились бежать, и опомнились уже только в отделении милиции.
В милиции очень удивились, когда перед ними предстала целая семья в домашних тапочках.
Мама рассказала милиционерам эту страшную историю.
И вот командир отделения милиции полковник Многоумов приказал немедленно арестовать приведение.
Воспользовавшись ключами Карнопелевых, милиционеры проникли в квартиру, где застали приведение, спокойно перекуривающее на кухне. Увидев милиционеров, оно на них набросилось.
Милиционеры завизжали и помчались вниз. Тогда Многоумов вызвал самую храбрую в городе милицейскую пару – сержанта Миронюка и свирепого служебного пса Мурзика.
Миронюк смело направился в квартиру.
Вернулся сержант через две минуты. Но никто его сразу не узнал, потому что милиционер поседел от страха.
Мурзик появился чуть позже, а в зубах у пса была зажата белая простыня.
– На простыне какой-то штамп, – воскликнул Многоумов, – это, наверное, послание от приведения. – И он громко прочитал: «Больница № 2 Центрального района».
– Гм, – задумчиво произнёс полковник, – что же это означает?
– Я знаю, что это означает, – закричал Славик, – во второй больнице работает наша соседка Татьяна Прокопьевна, она ворует эти простыни с работы. А потом выпивает много водки и требует, чтобы мы уехали, и оставили ей свою комнату.
– Ага! – обрадовался Многоумов. – Я очень талантливый и раскрыл преступление. Это Татьяна Прокопьевна, чтобы вы освободили для неё всю квартиру, закуталась в простыню и изображала приведение.
Татьяну Прокопьевну тут же арестовали, немножко посудили и посадили в тюрьму. Она давно бы уже вышла на свободу, но Татьяне Прокопьевне всё время увеличивают срок, потому что она постоянно ворует в тюрьме простыни. Но поделать с собой ничего не может. Привыкла.
С некоторых пор наш непоседа Кукумбер с нетерпением стал ждать вечера. Сотрудники редакции прощались с Кукумбером и уходили домой. Зато приходил Леонид Каабак и рассказывал Кукумберу о чудесных детях природы – бабочках…
У многих ночных бабочек, в отличие от дневных, массивное туловище. Чемпионом среди таких «толстяков», то есть самой тяжёлой бабочкой в мире – признан австралийский древоточец бойсдували, с размахом крыльев до 27 см. Эта огромная серая ночная бабочка поражает размером своего на редкость толстого тела.
К сожалению, нам не посчастливилось увидеть, а значит, и сфотографировать этого тяжеловеса. Поэтому мы показываем вам только рисунок.
Гайана – страна в Южной Америке. Я стою в тропическом лесу, на зарастающей узкой просеке. Густые кроны высоченных деревьев сомкнулись над ней и превратились в длинный зелёный туннель. Вдруг яркий синий огонёк вспыхнул в дальнем конце туннеля. Это – бабочка южноамериканского рода Морфо. Ни одна другая бабочка не может сравниться с ней по яркости блеска крыльев. Недаром их называют «синими молниями». Этих сияющих бабочек замечают даже пассажиры самолетов, не слишком высоко пролетающих над джунглями. А самой яркой Морфо обычно называют ретенора.
В позапрошлом веке на острове Мадагаскар ботаники нашли удивительную тропическую орхидею. Их поразила глубина венчика её цветка: 25-30 см. Учёные недоумевали: кто же опыляет такое растение? Чарльз Дарвин предположил, что это проделывает ещё неизвестная бабочка-бражник с хоботком необходимой длины. «Виновника» нашли в 1903 году. Им действительно оказался бражник с длинной хоботка около 28 см. Бражника даже назвали «предикта», то есть предсказанный. Эта бабочка и стала чемпионом с самым длинным хоботком.
Проснувшись, крикнул маме я:
– Прощай, моя Пижамия!
Да здравствует Туфляндия!..
А мама мне в ответ:
– По курсу – Свитерляндия!
Шляпляндии – привет!
– Ура Большой Пальтонии!
Шарфанции – виват!..
А если вы не поняли,
То я не виноват!
В саду замолкли птицы,
Не слышен листопад,
А в доме половицы
Уснули, не скрипят.
Молчит собачья будка,
Скворечник, сеновал.
Молчит ручей – как будто
Он в рот воды набрал.
Лишь ветер на дорожку
Выходит, не спешит.
Он словно понарошку
Травинками шуршит,
Он у калитки шарит,
Он бродит у ворот,
Он в мой воздушный шарик
Воздушной ножкой бьет.
Жили-были четыре брата. Трое — умных, а четвёртый — не дурак.
Вот пошли они Счастье искать.
Шли-шли и вдруг видят — яма. А в яме Счастье сидит.
— Чего, — спрашивает, — надо, ребята?
Первый брат говорит:
— Хочу всё знать!
— Это мы можем, — говорит Счастье.
И даёт ему папку из Архива министерства внутренних дел.
Второй брат говорит:
— А я хочу стать самым богатым!
— Об чём разговор? — говорит Счастье.
И дает ему маску, мешок и пистолет.
Третий брат говорит:
— А я самым сильным хочу стать!
— Да ради Бога! — говорит Счастье.
И гирю ему даёт. Самую тяжёлую.
— А тебе чего? — спрашивает оно младшего брата.
— А тебе? — отвечает младший.
— А мне бы из ямы этой выбраться.
Ухватил младший брат Счастье, вытянул его из ямы и пошёл своей дорогой.
А Счастье за ним побежало…
Сказка о происхождении видов
Он отрубил мне голову. И у меня стало чего-то не хватать.
Он отрубил мне — вторую. И я подурнел.
Он отрубил мне крылья. И я опустился.
Он отрубил мне хвост. И я стал неуравновешенным.
Он содрал с меня шкуру. И я стал мягкотелым.
Он загасил мой огонь. И я зашипел:
— Ну, уж это слишком!
— Молчи, змей! — сказал он. — Я из тебя человека сделал!
(в соавторстве с Вадимом Левиным и Ниной Воронель)
Белая Лошадь с белым хвостом
И Черная Лошадь с черным хвостом
Вдвоем по поляне
Гуляли в тумане
И свежее сено нашли под кустом.
Белая Лошадь с белым хвостом,
Сено доев, сообщила о том,
Что сено как сено,
Хотя, несомненно,
Сено не может сравниться с овсом.
Черная Лошадь с черным хвостом
С ней согласилась, добавив притом,
Что сахар не хуже
И слаще к тому же,
Но реже, чем сено, лежит под кустом.
(найди ошибки)
Рано утром, в полвторого,
В полдень к нам пришла корова.
И не вымолвив не слова,
Молчалива и строга,
Прошептала мне сурово:
– Молока не пей сырого.
И задумчиво ворота
Почесала о рога.
Я стукнул Мишку по плечу, Мол, я с тобой дружить хочу! А он меня – пять раз подряд: – Давай дружить, я очень рад! Тут я ему – щелчок по лбу: – Давай сегодня я приду? А он меня – по шее. Мол, приходи скорее! У Мишки видели синяк? Так это верный дружбы знак! А у меня – две шишки, Подарочек от Мишки. Мы – не девчонки – «сю-сю-сю». – Не ходим парой, чинно… Уж если дружим, так вовсю, Сурово! Как мужчины!
В зеркала и витрины и лужи
Не гляжу, обхожу стороной,
Эх вы, уши,
несчастные уши,
Что вы сделали, уши, со мной!
И зачем вы, скажите на милость,
На моей голове появились?
И зачем вы росли, что есть сил,
Разве я вас об этом просил?
Все смеются над вами, ушами,
Видно, мне пропадать ни за грош…
Хорошо еще, нравлюсь я маме,
Потому что на папу похож.
Ну а мне бы понравиться лучше
В нашем классе девчонке одной…
Эх вы, уши,
несчастные уши,
Что вы сделали, уши, со мной!
Вороны вообще-то очень умные птицы.
Идешь, к примеру, без ружья и всегда подойдешь к вороне близко, а уж если идешь с ружьем, – до вороны никогда не дойдешь.
А тут у нас вдруг одна глупая ворона объявилась. С чем угодно к ней подойдешь – хоть с ружьем, хоть с пушкой.
Но вообще-то к ней особенно и подходить никто не собирался. Все люди заняты, у всех заботы – не до ворон.
И тогда эта глупая ворона сама надумала к людям подходить. Подойдет к трактору и смотрит, как тракторист гайки крутит. Или подлетит к магазину, сядет на крылечко и глядит, кто чего в сумке несет – кто хлеб, а кто постное масло?
И особенно ворона привязалась к одной нашей деревенской бабе – Кольки-механизатора жене. Куда она идет – туда и ворона летит. И уж если увидишь – глупая ворона крутится, значит, здесь где-то рядом и Кольки-механизатора жена.
Ребятишки, конечно, веселятся, да и взрослые дразнятся:
– Эй, привет! Воронья невеста!
– Да не воронья я невеста, а Кольки-механизатора жена!
Вот однажды пошла жена Кольки на колодец. Набрала воды, оглянулась, а ворона рядом на снегу сидит, глядит на нее вороньим глазом. Тут жена эта схватила ведро и окатила ворону с головы до ног. Обиделась ворона. Сидит на снегу мокрехонька, глядит вслед глупой бабе.
Тут все в деревне напугались: замерзнет ворона. А ворона залетела в магазин, уселась там на прилавке, обсохла кое-как. А потом снова полетела Кольки-механизатора жену искать.
– Да что же это такое! – сказал я. – Чего она к ней привязалась? Ну привязалась бы ко мне. Я бы ее водой не обливал, я бы ей хлеба накрошил.
– И ничего особенного тут нет, – сказала Орехьевна. – У Кольки-механизатора жены по две серьги в каждом ухе. Да и на шее побрякушки висят. Вороне нравится, как они блистают, летает за ней, побрякушку хочет. Вот и отдала бы вороне серьгу, небось, не обеднела бы.
Не знаю уж, правильно сказала Орехьевна или нет. Но только если б за мной ворона летала, если б меня любила, я бы ей крошки хлебные сыпал и побрякушки дарил, а водой бы никогда не обливал. Но не меня полюбила ворона. Полюбила она жену Кольки-механизатора. Вот все-таки какая глупая бывает на свете любовь.
Один папа, чтобы его сын занимался на скрипке, приматывал к его голове скрипку изоляцией, пристегивал к руке смычок наручником и привязывал ещё на всякий случай к сыну шкаф, и уходил на улицу пить пиво.
А сын всё равно, как только папа уходил, переставал заниматься, прыгал на велосипед и катался по комнате и по кухне.
А потом папа приходил с улицы добрый, отматывал, отстегивал и отвязывал, и разрешал сыну немножко покататься на велосипеде. И сын опять катался по комнате и по кухне, но уже без шкафа и скрипки кататься было немного легче.
Дракона убить не просто. Но рыцарь об этом не знал. Он ехал и ехал вперёд, держа в объятиях спасённую принцессу. А Дракон вздохнул, встал, вырвал из бока копьё и долго провожал тоскливым взглядом исчезающих в светлой дали коня, рыцаря и принцессу.
– Я буду помнить тебя всегда… – утёр слезу Дракон и вернулся в пещеру, из которой рыцарь утащил все сокровища!
– Он ещё и вор! – уныло воскликнул Дракон. – Как испорчена молодёжь! Ох-хо-хо…
И Дракон, взяв в лапы веник, стал прибираться на месте боя.
– Вы кто по профессии? – спросил один человек у другого, пока они стояли в очереди за арбузами.
– Фокусник.
– Ну да? Не верю… Если б вы были фокусником, то в такой длинной очереди не стояли!
– Пожалуйста! – сказал фокусник, подпрыгнул и стал над очередью.
– Безобразие, – возмущалась старушка, заслонив собой арбузы. – Вас здесь раньше не было!
– Да-да! – закричали из очереди. – Так нечестно: вам с высоты лучше видно, какой арбуз выбрать!..
И тогда фокусник повернулся и пошёл по воздуху к своему дому.
А тяжёлые арбузы превратились в полосатые воздушные шары и плавно разлетелись в разные стороны.
Исчезла принцесса, исчезла вместе с дворцом. Звали принцессу Зоя или даже Зойка. Но это не важно. И не так важно, что её дворец помещался в соседнем подъезде нашего дома. Важно другое: надо было её найти. Сначала я хотел сесть в быстроходную машину или в сверкающий сверхзвуковой истребитель, но, подумав, отверг этот план… И решил обратиться к сапогам-скороходам. Сапог-скороходов у меня под рукой не оказалось, зато в стенном шкафу стояли старые дедушкины валенки.
Я сунул ноги в валенки – и устремился на поиски пропавшей принцессы и её дворца. Пришлось пробираться сквозь дремучий лес, сквозь жестокую пургу – ох, как выручили дедушкины валенки! А потом я шёл по болотам… Не тонули дедушкины валенки ни в болоте, ни в озёрах, ни даже в океане. Я помню, как дедушка их нахваливал: «Ходкие валенки-катанки». И в горячих джунглях меня спасали валенки. На меня нападали тигры… но ходкие дедушкины валенки ни разу не подвели: я убегал от диких зверей.
Как-то ранним жарким утром, когда над землёй поднялся голубой туман, вдруг открылся сверкающий на солнце золотой дворец. Я уже не мог бежать – так устал – едва поднимал ноги в дедушкиных валенках. Бриллиантовые окна горели утренней зарёй. «Принцесса еще спит» – догадался я.
Изнемогая, теряя последние силы, я постучался в высокие двери. Долго стучался. Наконец, двери открылись. На пороге стояла заспанная принцесса Зойка.
– А, это ты? – сказала она, зевая. – Почему в валенках?
Ну как ей всё объяснить? И вдруг от её неосторожных слов дворец исчез, – и я оказался в подъезде нашего дома…
– Принцесса Зойка, – прошептал я так, чтобы она не услышала. – Ты… ты… ничего не поняла ни про меня, ни про валенки.
Я повернулся и пошёл к себе, тяжело ступая в огромных дедушкиных валенках.
Скользят блестящие перила.
Ползёт фуражка набекрень.
Мне мама саблю подарила.
Я на коне четвёртый день.
Я опоздала на свиданье.
А он не вынес ожиданья.
И застрелился под часами…
Пойдите и проверьте сами!
Портрет на всех домах Севильи.
Мой шаг упруг. Тверда рука.
Хочу корриду! Бандерильи!
И хорошо бы без быка…
Анаконда – большая змея.
В ней поместятся
Лошадь и я.
– Ах, послушайте, право,
Змея,
Вот вам лошадь,
Зачем ещё я?
– Э-эх! – прокаркала ворона, —
Трудно жить без миллиона!
– Это что, – сказал петух, —
Ты попробуй жить без двух!
Я гулял сегодня поздно.
Собрались на небе звезды,
Обступили, как родня,
И глазеют на меня!
– Эй, не стойте на ходу,
расступитесь, я пройду!
Все деревья засыпают,
С веток листья осыпают.
Только ель не осыпается –
Ей никак не засыпается.
Страх покоя не даёт:
Не проспать бы Новый год!
Из Очень Секретных Архивов майора Пронькина! Только для журнала «Кукумбер»!
Суперагент 07 оставил секретное сообщение своему связнику в дупле зуба слонихи Моськи из городского зоопарка. Но бдительный смотритель слоновника сержант Тормоз вскрыл шпионский тайник и отнёс записку майору Пронькину. Едва взглянув на зашифрованный текст, знаменитый сыщик приказал готовиться к аресту супершпиона и его сообщника.
Что прочитал в шпионской записке майор Пронькин?
…………………………………………………………………………………
Ответ: Надо прочитать записку с конца, расставив пробелы. Получится: «Встречаемся 1 сентября в 5 утра у клетки верблюда».
На чемпионате дистрофиков по перетягиванию веревочки в финал вышли три команды: «Слабаки из канавы», «Болотные дохляки» и «Унылые дистрофы». По правилам соревнований, чемпионом становилась слабейшая. Для того чтобы выяснить, кто же из них будет победителем, им пришлось провести между собой три поединка.
Сколько поединков провела каждая команда?
Ответ: Два.
В зоопарке города Красномординска можно встретить много диковинных животных. А уж названия у них ещё страннее:
ДОКРОЛИК,
ГОРОНОС,
БОХАЛ,
ШТУКАНЧИК,
КУТИЛА.
Переставь буквы в этих словах и догадайся, как они зовутся на самом деле.
Ответ: крокодил, носорог, блоха, тушканчик, улитка.
Из словарика афоризмов-определений
БАЛКОН
кладовая в воздухе.
ГОРА
одинокая старушка из камня.
ЗАПИСКА
передача мыслей одним броском.
СПОР
диалог перед ссорой.
ЦИФРА
прикольная загогулина
ЮБИЛЕЙ
округление человека.
В моём лесу
Всегда тепло и светло.
Там есть своё солнце.
Вот моя пословица о дружбе:
Один друг – хорошо, два лучше,
А три – в самый раз.
Сижу дома одна,
И нет рядом ничего.
Даже конфеты.
В Москве человек проживал,
Со шкуркой бананы жевал,
Но вдруг говорит:
«Живот-то болит!» –
Неделю в кровати лежал.
Едут по пыльной дороге
Старые-старые дроги.
Едут уж час или два,
Вот их и видно едва…
Долгая эта дорога.
Жил-был мужичок с крокодилом,
Крокодил был отличный водила,
И так он гонял,
Что всех обгонял,
Крутой крокодила-водила.
Жила раз корова в Алжире, Была вся пропитана в жире, Мычала, рыдала И очень страдала, Но жить продолжала в Алжире.
Однажды у старой овечки
Пропали в затылке колечки.
Так она завизжала,
Что земля задрожала
И высохли сразу все речки.
Было тихо, очень тихо, –
Ночь на всей земле.
Лишь будильник робко тикал
На моём столе.
Было тихо, очень тихо, –
Тихий, тихий час…
Лишь будильник робко тикал,
Мышь в углу скреблась.
Было тихо, очень тихо, –
Дрёма без забот…
Лишь будильник робко тикал,
Мышь скреблась,
Сверчок пиликал
Да мурлыкал кот.
Было тихо, очень тихо, –
Тихий час теней…
Лишь будильник робко тикал,
Мышь скреблась,
Сверчок пиликал,
Козлик мекал,
Кот мяукал,
Поросёнок дерзко хрюкал,
Бык ревел
И две собаки
Дружно вторили во мраке
Ржанию коней.
По речке –
не лодка, не плот,
А старая бочка плывёт.
Вскочили на бочку лягушки.
Зачем? Для чего?
Для просушки!
И снова попрыгали с бочки.
Зачем? Для чего?
Для промочки!
Не могут лягушки решить:
В воде или в сухости жить?
