Весна не наступила,
Не наступило лето,
А всё из-за обёртки,
А всё из-за билета,
А всё из-за скорлупки,
А всё из-за бутылки,
И дует зимний ветер
Тебе и мне в затылки.
Весна не наступила,
Не наступило лето,
Ведь было неприятно
Им наступать на это.
Однажды ОГРОМНОМУ ГОРОДУ
Позвонил небольшой городок
И спросил у ОГРОМНОГО ГОРОДА:
«Как ты там поживаешь, сынок?»
И от радости ГОРОД ОГРОМНЫЙ
Засветился своими домами.
Хоть и был он большой,
Многодомный,
Но соскучился очень по маме!
Утром будильник чудесный звонок
Ласковым шёпотом спел.
Спел — и упал, как подкошенный, с ног…
И, как медведь, захрапел!
Мне по почте пришла телеграмма.
Сразу видно — от гиппопотама.
Просто гиря, а не телеграмма!
В каждой букве по три килограмма!
Я насилу её прочитала,
Я ужасно, смертельно устала!
И представьте, написано там:
«ВЫЛЕТАЮ! ГИППОПОТАМ».
Бумага была безупречно чиста.
Сияла она белизною листа.
Сияла она белизною листа —
Само загляденье!
Сама красота!
Но вот исчеркал её злой карандаш.
Но вот залила её злая гуашь.
Спасите! Попала бедняга в беду —
Висит в галерее у всех на виду!
* * *
Что сказать о комарах? -
Только ох!
Только ах!
По квартире до утра
Мы гоняли комара.
Раздавалось здесь и там:
Кыш!
Бах!
Шлёп!
Бам!
Раздавалось там и здесь:
Брысь!
Бум!
Хлоп!
Тресь!
А комар зудел:
- Зу-зу!
- Всех поймаю! Загрызу!!!
Вот теперь я верю,
Что нет страшнее зверя!
* * *
У меня сегодня ручки
Выводили Закорючки,
Вся тетрадка для письма
Закорючная весьма!
* * *
Как солнце, как лето
Явилась ко мне
Большая котлета
На хлебном коне!
Я слопал котлету
И слопал коня,
И солнечно стало
Внутри у меня!
* * *
Если на конфетке бантик –
Это фантик!
Ъ и Ь
Твердый знак и Мягкий знак
Никак не произносятся,
Но, конечно, к алфавиту
Всё равно относятся!
Например, Мягкий Знак в слове «варенье»
Создаёт малиновое настроенье!
Ну а Твердый Знак в слове «съел», если разобраться,
Означает, что мама, наверно, будет сильно ругаться…
* * *
Папа наш совсем не злючий,
Но немножечко колючий.
Что за жуткая картина –
У него растёт щетина,
Проведёшь по ней рукой –
Ой, колючий-то какой!
Папа с этим борется,
Но щетина колется!
Утром сбреет с мыльной пеной –
Снова возвращается...
Это папа постепенно
В кактус превращается!
* * *
Не послушался я маму
И упал в большую яму...
Мама, если честно,
В яме – интересно!
Ворона у нас величавая птица
Она не торопится, не суетится.
И сыр никогда не роняет она,
А все потому, что Ворона умна!
А в басне старинной Ворона другая,
Скорее, похожая на попугая!
*
Пролетая в вираже,
Жук увидел букву «Ж».
И сказал: «Как мы похожи,
Жаль, что ты летать не можешь!»
*
Есть у Индюка подружка…
То зовут её Индюшка,
То зовут её Индейка…
Что за странная семейка!
*
Шептала Моль: «Я – Мотылёк!
Я полечу! Я шкаф покину!
Вот только меховой сапог
Доем
и шубу из овчины!»
*
В ванной добрая Улитка
моет кафельную плитку.
Хоть неспоро и не прытко,
но старается Улитка!
Как она сюда попала?
Видно, лист свой потеряла!
Отнесу её назад –
В сад!
Вот и сад, а вот калитка.
Ну, пока!
Ползи, Улитка!..
*
Не просто левая щека,
Не просто правая щека,
А кладовые Хомяка.
Еды там хватит на века!
Но нечего надеяться,
Что он с тобой поделится.
Когда меня с Верой посадили, я, как и все нормальные мальчишки, рассердился: ещё чего, с девчонками сидеть!
Я объявил Вере войну, принёс мел и разделил парту на две половинки, одна – её, другая – моя. Сидим и ждём главного сражения. Это не считая мелких: то я Веру локтем толкну, то она меня ногой.
Тут Вера стёрку локтем задела, и она попала на мою территорию.
– Сейчас я покажу твоей стёрке, – сказал я и взял стёрку в плен. Потом в плен попала линейка, а Вера взяла и пленила мой пенал, а в пенале лежала волшебная ручка. Когда я ею пишу, то получаю только пятёрки. Если не верите, у Андрюшки спросите.
– Давай меняться пленными, мне нечем писать, – решил я устроить переговоры с Верой, – а то Лариса Ивановна нам такую войну объявит!
И отдал её вещи.
– Линеечка моя любимая. Как я по тебе соскучилась! – Вера три раза поцеловала свою линейку. – Я больше не хочу воевать, – она протянула мне пенал.
Из пенала выскочила волшебная ручка и бросилась мне на шею:
– Саш, пошли скорей пятёрки зарабатывать.
Так мы с Верой заключили перемирие, правда, пока только на одну четверть.
Мама еще с работы не пришла, а я из школы вернулся. И такая жизнь скучная настала! Стал я в окно глядеть: «Когда мама придет?» А на окне банка стеклянная стояла.
Заглянул я в банку, а там моя учительница Лариса Ивановна сидит – тетрадки проверяет.
Над моей нагнулась, ручкой прицелилась. Сейчас троечку аккуратно выведет.
– Лариса Ивановна, а что Вы делаете? – прошептал я.
– Не видишь, Соловьев, тетрадки проверяю, – строго сказала Лариса Ивановна, и воротничок поправила, – а сейчас помоги мне выбраться.
Я засунул руку в банку:
– Аккуратнее, аккуратнее! – сказала Лариса Ивановна и ловко вскарабкалась мне на палец. Я вытащил её и поставил на подоконник. – А теперь тетрадки подай.
Я тетрадки ей подал, она подмышку их взяла и прямо в окошко шагнула. С третьего этажа! Я не выдержал:
– А мне за контрольную что поставили?
– Завтра тетрадки раздам, узнаешь! – ответила Лариса Ивановна и пошла себе с портфельчиком по макушкам деревьев.
Вдруг ветер подул, из тетрадей тройки высыпались и улетели. Прилетели четвёрки и в тетрадки юркнули.
Тут в дверях появилась моя мама и тихо спросила:
– Скучаешь, сынок?
– Скучаю, мам! – сказал я.
Мышастая кошка ненавидела свой характер. С виду она была совсем обычная, с усами и серыми полосками. Но стоило ей увидеть мышь, как лапа её поднималась. Но не для того, чтобы схватить мышку, а наоборот.
– Дай лапку! – говорила она ласково, и, когда мышка робко протягивала лапку, жала её: – Поздравляю!
– С чем? – пищала мышка и убегала.
Но кошка и сама не знала, с чем. Вот если бы она просто ела мышей, никто бы не имел возражений.
«Что у меня за характер? Зачем такие сложности? – думала она, глядя, как перед норкой толкаются две мыши: не хотели друг друга пропустить. – Сейчас я их съем, и проблемы исчезнут».
– Будь здорова! – обернулась одна из мышек и протянула кошке носовой платок.
«Но я не чихала», – призадумалась кошка.
– Спокойной ночи! – сказала другая мышка, хотя было раннее утро.
– Поздравляю! – дёрнулась в ответ кошкина лапа. Мыши по очереди её пожали и вдвоём втиснулись в норку.
«Ничего не меняется», – подумала мышастая кошка и решила себя полюбить такую, какая есть.
В кармане моём появилась дыра,
В неё залетели снаружи ветра,
Надули карман, как воздушный баллон,
Тянули меня на крутой небосклон.
Но я для полёта была тяжела
И ног от земли оторвать не смогла,—
Пешком еле-еле в кармане втором
Несла я из леса дрова с топором.
Вот иду я в шубе,
А под шубой – кофта,
А под кофтой – майка,
А под майкой – сердце.
А у сердца слышно,
Как стучат колеса,
И оно, как поезд
Пассажирский мчится.
И в его вагонах
Нараспашку окна,
Нараспашку двери,
Нараспашку люди.
И у них, конечно,
В чемоданах море,
Корабли и чайки,
Облака и песни.
Потому что в сердце
Им тепло под майкой,
Им тепло под кофтой
Им тепло под шубой.
Работы у мельницы
Невпроворот,
И полон работы
У мельницы рот,
И зёрнами щеки набиты
Битком.
Тяжёлое дело —
Молоть языком!
Оно ежедневно,
Оно ежечасно
Без всякой особой причины
Несчастно.
Несчастно,
Хоть нет объяснения горю,
На полке вагона, бегущего к морю,
Верхом на коне,
В лотерейном билете,
На многих дверях, —
Да повсюду на свете!
И даже, представьте,
В том случае, если
Находится в цирке
На зрительском кресле!
Бывает, что море на небо похоже.
Все знают, что звёзды в нём водятся тоже.
А небо на море похоже бывает,
И туча в грозу по нему проплывает
Огромным морским электрическим скатом,
И гром раздаётся, раскат за раскатом.
Размылись у моря и неба границы,
А где они - знают лишь рыбы да птицы.
Избушка,
Забор,
От забора калитка,—
Все это с утра
Надевает улитка.
Спросонок,
С трудом побеждая зевоту,
Наденет —
И пулей летит на работу.
Маты – тут, а батуты – там.
О, «Лимончики» – кич, но мило!
Я живу – жив я.
А ЭТОТ
ТЕКСТ СТИ
ХОТВОРЕНИЯ –
таблица для
проверки зрения
вверх.
снизу
а
вниз,
сверху
не
всех
от
отличие
в
Пишу
МОЙ МЕТОД
Англичанин Кристофер
Англичанке Дженифер
Вечером на пристани
Сделал предложение:
«Дорогая Дженни!
Может быть, пожени…
Может быть, пожени…» —
Так, произнося
Это предложение,
Волновался Кристофер.
Улыбнулась Дженифер
И сказала: «Мся!»
Мы с Тамарой ходим парой.
Мы с Тамарой – пароходы.
В моём жилище колбаса
Живет от силы полчаса
Гляжу с опаской на бульдога:
Он не готов для диалога.
Идя своей дорожкою,
Ем пироги с картошкою.
Потом иду и думаю:
«Куда я дел еду мою?»
Барсук по кличке «Какделанормально» пошёл в лес и встретил зайца по
кличке «Извинибраттороплюсь».
– Как дела, нормально? – поздоровался с зайцем барсук.
– Извини, брат, тороплюсь! – вежливо ответил заяц.
– Куда спешишь? – спросил барсук.
– Да молодые побеги пожевать думаю. В них много витамина С, –
ответил заяц.
– А я по жуки пришёл.
– Ну и пойдём вместе. Мною обнаружен старый пень, в нём может
оказаться колония насекомых.
И они пошли дальше вместе. Заяц прыгал, а барсук тоже хотел, но не
мог. Лапы коротки. Поэтому он просто шёл, как шли его деды и прадеды.
Долго ли коротко, а пришли они на просеку, усаженную молодыми
дубками. Посреди просеки и вправду стоял трухлявый чёрный пень. Заяц стал
глодать дубки, а барсук залез на пень и стал выкапывать из него сочных
жуков. И только они вошли во вкус, как небо потемнело.
Обедающие посмотрели на небо и увидели, что прямо на них падает
дождь! Они не растерялись и вскочили на пень. Прикрылись от дождя они
большим лопухом. Заяц только и успел что захватить с собой небольшую горку
побегов дубка.
– Может, заодно и радугу покажут? – мечтательно сказал барсук.
– Интересно, сколько миллиметров осадков выпадет? – задумчиво
сказал на это заяц.
Молнии так и вспыхивали вокруг, как огромные светлячки. А гром
гремел, как рёв медведя.
Дождь лил и лил, и постепенно залил всю просеку водой, и получилась
не просека, а река. Барсук высунул нос из-под лопуха и увидел, что пень, на
котором сидели они с зайцем, спас их от настоящего наводнения.
– Эй, вы, жертвы стихии! – крикнула сова по кличке «Эйвы», подлетая
к ним. Она села на пень и сказала: – Надо вас эвакуировать.
– У нас нет необходимых плавательных средств, – горько ответил ей
заяц.
Барсук не понял, о чём они говорят. Он хотел домой, в свою
глинистую норку, защищённую от воды. Он огляделся и увидел побеги дуба. И
стал из них делать плот.
– Что, барсук, испытываешь синдром Робинзона? Работаешь, чтобы не
сойти с ума от безысходности? – иронично спросила сова.
Барсук вместо ответа спустил на воду плот и уселся на него. Плот
оказался крепким.
Заяц удивился и попросился на плот.
– Съедобный плот. Гениально! Безотходное производство! Экологически
чистый транспорт! – прокомментировала сова и улетела.
Вдвоём заяц с барсуком стали плыть к берегу. Барсук использовал
свой хвост как руль, а заяц быстро грёб лапами, так что скоро они
приплыли.
На земле заяц сгрыз плот, а барсук любовался закатом.
Потом они попрощались и пошли по домам. А больше в тот день ничего
не произошло.
Однажды сова по кличке «Эйвы» летела по лесу и увидела полосатый
животик барсука по кличке «Какделанормально». Барсук делал мостик. Сова
спустилась вниз и увидела, что под барсуком стоит мышь и тоже делает
мостик.
– Эй, вы, это что, гимнастика или матрёшка? – спросила сова.
– Как дела, нормально? – ответил барсук.
А мышь по кличке «Ойпривет» сказала:
– Во время зарядки я всегда прячусь за барсуком, чтобы меня не
увидела сова. – Она выпрямилась, выползла из-под барсука и добавила: – Ой,
привет, сова!
– Обедать время, а мы добычу от меня укрываем? – хмуро спросила
сова барсука.
Мышь поёжилась.
Барсук выпрямился и поскрёб подбородок. Как бы тут два друга друг
друга не съели!
– Так это же несъедобная мышь! – неожиданно сказал он.
Мышь обиделась.
Сова открыла от удивления клюв.
Барсук подумал и добавил:
– Исчезающий вид. Красная книга.
Сова разочарованно поджала клюв.
Мышь выкатила колесом грудь, подняла мордочку наверх и не глядя
протянула сове лапу. Сова пожала лапу и облизнулась.
– Несъедобная! Мои соболезнования. Что ж, будем охранять. А я вот
гимнастику делать не могу – конституция не позволяет.
И в подтверждение своих слов сова стала прыгать на одной ножке и
махать крыльями. Крылья все время поднимали её в воздух, и она падала.
– А ты попробуй тогда статичные упражнения, – осмелев, сказала
мышь.
И сова попробовала. И у неё получилось.
Всякий порядочный зверь независимо от возраста каждую среду ходил в
лесную школу. Уроки вели все звери по очереди. Они рассказывали друг другу,
что они знают. Охотиться друг на друга на уроках нельзя – иначе обвинят в
видовых предрассудках, и репутации каюк.
И вот однажды звери собрались. Тема урока была «Осень». Гусыня
начала первая.
Погода была хорошая. Ветки дерева, предположительно вяза, весело
качались на ветру, настраивая всех на жизнерадостный лад.
– Осенью происходит пожелтение, – важно говорила гусыня в тёплый
сентябрьский день, держа в руках указку. – Листья облетают и, видимо,
улетают на юг.
– Зачем? – подняла руку сова.
– Как? – спросила мышь.
– Там теплее. Как? Что значит как? Это вам пусть родители объяснят,
когда они вас будут выталкивать из гнезда. Так вот. В это красочное время
года в лесу бывает много спелых желудей, – продолжила гусыня. – Вкусные
лягушки, к сожалению, прячутся под воду и засыпают в иле. В это время года
вы должны нагулять побольше жира, чтобы быть готовыми к долгому
перелёту.
Мышь почесала в затылке, но промолчала.
– А зимние припасы? Расскажите про зимние припасы! – подняла лапу
белка.
– Ах, действительно. Наступает пора делать зимние запасы, –
поспешила продолжить гусыня. – Вроде бы кто-то ест грибы. Может быть, можно
солить шишки и сушить иголки. Я бы на вашем месте зарылась в берлогу по
примеру медведя.
– А про смену шкуры расскажите! – поднял лапу заяц.
– Шкура? Если у вас есть шкура, то как же вы чистите перья…
Вообще-то мое любимое время года – весна, – закончила гусыня и села на
кочку.
– Можно я, можно я? – нетерпеливо заёрзала гусеница.
– Можно, – сказали звери.
Гусеница взяла указку и начала рассказывать.
– Друзья мои, осень – это конец лета. Шкуру менять надо с умом.
Вообще говоря, наступило время наконец окуклиться! Если у вас это в первый
раз, как у меня, то не нужно волноваться. Тут важна маскировка. Чтобы вас
не склевали, ищите кору потолще и забивайтесь под неё. И дело в шляпе.
Проснётесь вы уже бабочкой!
Звери недоверчиво захлопали. Гусеница триумфально вернулась на свою
кочку. Барсук попросил слова.
– Мой вам совет – вырыть глубокую нору. Советую вам заранее собрать
побольше листьев, чтобы сделать из них перину. В одиночку зимовать скучно,
так что пригласите квартирантов – ежей, ужей, жаб. Они будут вам подспорьем
в голодную весну…
Ёж недовольно засвистел. И все звери затопали – и барсуку пришлось
удалиться к своей кочке.
Вышел рак.
– Тут многие интересовались, где я зимую. Я всем советую вырыть
норку у берега реки. Рыть непосредственно перед залеганием. Очень уютно
спать под толстой ледяной коркой. Клешню под голову положил – и спишь себе.
Звери одобрительно захлопали. Скоро стали расходиться по домам.
– А мне некогда копать, – сказала на прощание куропатка барсуку. –
Я по ягоды хожу. Сейчас самый сезон. А потом буду спать прямо в снегу. Хотя
в идее окуклиться что-то есть…
– Да и улететь на юг – неплохая идея, – задумчиво сказал
барсук.
Где-то в далёкой Африке живут крокодилы. Они никогда не приходят ко мне домой. Но, когда я о них подумаю, мне становится страшно. И я плотно закрываю двери в комнату.
Пусть не приходят!
В соседнем доме живёт мой одноклассник — весьма мерзкий тип. Мама говорит, чтобы я пригласил его на свой День Рождения. Когда мама это говорит, я не знаю, что ответить, поэтому закрываю ладонями уши.
Пусть мой одноклассник не приходит!
А в соседней комнате сидит папа. Он обижен на меня — сегодня я рассердился и обозвал его нильским крокодилом. И вот папа сидит в своей комнате и ко мне не приходит. Я широко раскрываю двери.
Приходи, папа!
Я сижу на берегу реки и всё жду, когда приплывут мои корабли.
Они появятся в синей дали, близко так подойдут, стоит лишь руку протянуть.
Я им крикну — возьмите к себе! Возьмите! И мы уплывём.
Но лишь рыбы изредка прыгают над водой, сверкая на солнце, как паруса.
Солнце слепит глаза, тишина, только плещутся волны…
Может, дни короткие слишком, и корабли просто не успевают приплыть?
Мы живём на последнем этаже. Вот бы всё перевернуть вверх ногами! Тогда мы жили бы на первом этаже, и за окном шумели деревья. А, выходя на улицу, я взмывал бы в чистое небо.
Тридцать три маленьких человечка шли по лесной дороге шаг в шаг.
И звук получался такой же — «шаг-в-шаг, шаг-в-шаг, шаг-в-шаг»…
Вдруг слева треснула ветка! Человечки совсем не испугались, но всё же ускорили шаг.
И звук теперь получался такой — «шаг-шуг, шаг-шуг, шаг-шуг»…
А семнадцатый человечек вдруг стал чихать. Наверное, потому, что очень ярко светило солнце. И никак не мог с этим справиться.
Теперь звук получался таким: «шаг-шуг, шаг-шуг, чхи, шаг-шуг, шаг-шуг, чхи»…
Тут самый последний, самый маленький человечек остановился. В звуках шагов стало чего-то не хватать, все перестали идти и оглянулись. Стало тихо…
— Скажите, пожалуйста! — сказал маленький веснушчатый человечек, скинув капюшон. — Куда мы идём? Куда мы бежим?
Остальные человечки удивлённо переглянулись.
— Мы не идём, — сказал один.
— И не бежим, — сказал другой.
— Мы сочиняем музыку, — шёпотом сказал третий.
И все пошли дальше. А самый маленький, веснушчатый и весёлый человечек, не стал больше идти шаг в шаг. Он бежал впереди, весело подпрыгивая и звонко, мелодично улыбаясь.
Мама сказала, что сегодня — день летнего солнцестояния. Интересный день какой! Наверное, в этот день солнце не гуляет по небу туда-сюда, а стоит на месте и наблюдает за нами.
Чтобы солнцу было легче, я решил ему всё объяснять.
Я задирал голову вверх и громко кричал о том, что я делаю.
— Я ем! — кричал я солнцу.
— Я пошёл к бабушке!
— Я всё ещё иду к бабушке!
— Бабушку я не нашёл!
— Бабушка сама нашла меня!
— Я залезаю на дерево!
— Я немного порвал футболку!
— Папа меня ругает ни за что!
— Папа говорит, что есть за что!
— Я читаю!
— Всё, почитал!
— Я нехотя мою руки!
— Я снова ем!
— Я не могу доесть!
Я обо всём кричал солнцу, даже по мелочам.
А вечером, когда взошла луна, я, уставший, молча сидел на диване и слушал, как мама поёт грустную песню. Как здорово, когда ничего никому не надо объяснять!
«Я взошла!» — вдруг сказала мне луна…
Сегодня из долгой поездки возвращается Лёшкина мама.
Папа отправился за ней на вокзал.
Лёшка с утра не находит себе места.
Он час смотрел в окно, а мама всё не идёт.
Он тщательно умылся, почистил зубы и даже шею помыл.
А мамы всё нет.
Лёшка сложил разбросанные книжки ровной стопочкой. Убрал в шкаф игрушки.
А мама всё не появляется.
Лёшка достал веник и немного повозил им по полу.
А мама всё не приезжает!
Ждать стало невозможно, и Лёшка решил повторить всё сначала…
Он зачерпнул немного земли из цветочного горшка и размазал грязь по лицу и шее.
Разбросал по полу книжки.
Достал обратно все игрушки, высоко подбрасывая каждую в воздух.
Разорвал несколько листочков.
Направился в ванную и вдруг услышал, как поворачивается ключ в замке… Ура, мама вернулась!
По тротуару шагала Чайка. Да, не удивляйтесь, она именно шагала. Просто она была настолько глупа, что не понимала, зачем ей крылья и никогда ими не пользовалась.
Вот и сегодня она прошла уже добрые 3 км пешочком, и теперь подумывала об отдыхе. Свернув на небольшую клумбу, она разлеглась среди цветочков и взглянула на небо. По нему друг за другом мчались облака, будто бы играли в салочки.
«Странно, – подумала Чайка. – И куда они так спешат?»
Буквально через минуту меж облаков появилась стая птиц. Все что-то кричали наперебой, суетились: в общем, вели себя безобразно.
«Странно, – подумала Чайка. – И куда они так спешат? Тем более, на такой высоте…»
И она, крякая будто утка, перевернулась на бок.
Так она могла лежать часами. Чайка смотрела по сторонам: на машины, ревущие и сигналящие друг другу наперебой, на толкающихся и вечно куда-то бегущих прохожих, на огрызающихся собак и шипящих кошек.
Глупая Чайка, скажите вы. Да. Глупая. Ведь она решила не лететь, не бежать, не спешить, а просто идти по жизни спокойным прогулочным шагом, таким, на который нам с вами уже не перейти…
– Тихо! – сказал Тихо.
– ААААА!!!! – завопил Громко.
И они опять поссорились.
Тихо шмыгнул к себе в шкаф – по стенке скрести, а Громко потопал на кухню – греметь кастрюлями.
Прошел час.
Тихо надоело сидеть в шкафу и он высунулся в щелочку между дверцами.
Громко перебрал всю посуду и затянул песенку.
Тихо заткнул уши:
– Ну зачем же так, Громко? – прошептал он.
– Вдоооооль по Пиииитеееерскоооооой!!!! – гремел Громко.
Тихо, на цыпочках подкрался к Громко и беззвучно дал ему пинка.
Громко от неожиданности замолк, но только на секунду.
– Только тихо! – съежился Тихо.
– ААААА!!!! – завопил Громко.
И они опять поссорились.
– Зажгите свет, зажгите свеееет! – кричала Спичка из своего темного спичечного Коробка.
Ее соседки покатывались со смеху, а она все надрывалась…
– И чего она так развопилась сегодня, – переглянулись две из них, лежавшие совсем рядом с обезумевшей. – Ведь докричится…
– Ну вот же неугомонная! – возмутилась самая главная Спичка. – Я думаю, что ее надо изгнать из нашего Коробка за непорядочное поведение и нарушение спокойствия!
Все дружно загалдели:
– Да-да-да!!! Верно-верно!! Вот-вот!!!
И быстренько вытолкав надоедливую спичку на пол, плотно задвинули крышку.
– Зажгите свееее… – спичка сглотнула.
– …еееет!!!! – добавила она уже тише.
Она огляделась: вокруг было светло.
– Хе! – сказала спичка и покатилась гулять.
Дочка подошла к папе и подергала за штанину:
– Пааап…
Папа не спеша пошарил босой ногой под столом и нацепил слетевший шлепанец:
– Мм?
– А откуда облака? – дочка смотрела на газету, медленно отодвигающуюся в сторону.
Из-за нее появились сначала папины очки, а затем и сам папа.
Он посмотрел сперва вниз, на дочку, а уже потом в окно – на облака. Те спокойно ползли по небу, даже не подозревая, что своим существованием испортили ему как минимум 20 минут законного отдыха.
– Ну, понимаешь… – начал было папа, вновь переведя взгляд на уровень стола.
Но дочка его тут же перебила:
– Это вата?
– Да нет, – папа умиленно улыбнулся – это не она…
– Витька сказал, что вата, а я говорю – нет. Вата летать не умеет…
– Это ты правильно сказала, – папа одобрительно потрепал дочкины волосы.
Дочка захихикала и поежилась, явно довольная своей догадливостью. И уже направившись в свою комнату, подтягивая сползшие колготки, сказала не громко, но так, чтобы папа мог услышать:
– Облака трубы делают!
– Эй, Восьмерка, вставай!
– Ммм?
– Вставай, говорю, бесконечность перевернутая!!
– Кто здесь?– Восьмое Марта испуганно высунулось из-под снега.
– Это я, это я – Двадцать Третье Февраля! – послышался рифмованный ответ.
Восьмое резко вскочило:
– Ой! А что, твои уже отгуляли?!
– Да вот, только вчера закончили! Теперь репы чешут – чего твоим дарить.
Двадцать Третье ехидно хихикало.
– Ну надо же, а?!. А мои-то… надеются, небось… – Восьмое Марта спешно вставляло в шляпу цветочки.
– Как всегда! – не унималось Двадцать Третье.
– Ну, все равно, спасибо, что разбудило-о-о!.. – голос удалялся.
– Да всегда пожалуйста, – зевнуло Двадцать Третье, зарываясь в полурастаявший снег.
Рукопись, найденная за диваном
Как-то, проводя в комнате генеральную уборку, я решила отодвинуть от стены диван. Я не ожидала увидеть там ничего, кроме слоя пыли, – и, действительно, пыли было много. Но, кроме неё, на полу лежал свернувшийся трубкой кусок старых обоев. С внутренней стороны он весь был исписан. Вчитавшись в корявые, нацарапанные тупым карандашом, буквы, я с изумлением поняла, что это дневник, – причём, в стихах… И хотя на первой странице стояло незнакомое имя — Миуки Мури — я сразу поняла, что это дневник моего уважаемого кота Васудэва. Когда он научился читать и писать, почему его потянуло на японскую поэзию? Это осталось невыясненным, так как кот категорически отказался вступать в объяснения и на все вопросы отвечал надменным молчанием. Всё же, я убеждена, что рукопись на обоях – его лап дело. А впрочем, судите сами…
Миуки Мури
* * *
В дальнем углу на окне
Вырос цветок хризантемы...
Нюхал его, и кусал,
И тёрся спиной о горшок...
* * *
Про хризантемы стихов
Писать я не стану...
Я напишу про минтая!
* * *
Было бы рыбок столько,
Сколько шерстинок в хвосте...
Как хорошо бы жилось!
* * *
Мухи неровный полёт
Наблюдаю не день и не два...
Ужо доберусь до тебя...
* * *
Крики ворон за окном
Навевают на сердце тоску...
Почему коты не летают?
* * *
Радуюсь первому снегу,
Из блюдца пью молоко...
Оба белым-белы.
* * *
Радуясь первому снегу,
Совсем забыл про лоток...
Снова сидел под арестом.
* * *
Источник фаянсовый, белый.
Часами дивлюсь,
Глядя в глубины твои,
Ловя журчанье твоё.
* * *
Моют окна...
Газета пищит о стекло,
Как одинокий котёнок.
* * *
Пятки круглы у кролика.
Их восходящее солнце
Выкрасит в розовый цвет.
(Эх, щас укушу!)
* * *
Носом к окошку прижмусь:
Сладко пахнет ветер
Воробьями, бензином...
* * *
Сижу на широком плече,
Как на сосновой ветке...
И не проси меня слезть!
* * *
Недолго дождик шумел:
Только жару припугнул
Да бросил на блюдце
Пару серебряных рыбок.
* * *
Мехом пудовым
Меня прижимает к земле.
Пухом медовым
Покрою ковры и диваны.
* * *
Целыми днями тружусь:
Макаю лапки в побелку
И бегаю по коврам…
* * *
Случайно свое отраженье
Увидел в оконном стекле...
Ну до чего ж я хорош!
На этой страничке живет замечательный переводчик Ирина Токмакова, которая пригласила к нам в гости поэтов из самых разных стран мира.
Переводы Ирины Токмаковой из детских поэтов Чехословакии
Всё ж перегрелся на солнышке сад,
Хоть и старался прикрыться листьями.
Солнце палило — неделю подряд,
И непонятно, что за корысть ему.
Саду сегодня не спится никак,
Что-то уж очень колотится сердце.
Ах, как пылают у яблок бока,
Вишни
И пальчики жгучего перца.
- Ну а вы сказать могли бы,
Как в реке играют рыбы?
- Рыбы плавают по кругу,
мечут солнышко друг другу.
А когда огромный сом
Под вечер плеснёт хвостом,
Солнце выплеснется прочь,
И наступит ночь.
Из детских поэтов Болгарии
Пусто чижика гнездо.
До.
День осенний на дворе.
Ре.
Воет ветер за дверьми.
До. Ре. Ми.
Светлых дней пуста графа.
Фа.
Побелела вся земля.
Ля.
Лёд на лужах, словно соль.
Соль.
Шапку тёплую носи.
Си.
До. Ре. Ми. Фа. Соль. Ля. Си. До.
ДОждь. ДОждь. ДОждь. ДОждь.
Снег!
Из шведского фольклора
На ворота три вороны сели в ряд,
На воротах три вороны говорят:
— Полетим-ка в Данию, в дальний край.
Для вороны в Дании — рай, рай, рай,
Там сапожки для вороны
Продаются за три кроны,
Купим там сапожки
И согреем ножки!
Из детских поэтов Индии
Где-то там
едет поезд,
Едет поезд,
едет.
Если встретит он муравьишку,
Он его объедет.
Где-то там
едет поезд,
А машинист
правит.
Где-то там
едет поезд
И никого
не давит.
Ему не нужны ни вода, ни уголь,
Ни стрелки,
ни рельсы,
ни шпалы.
Ему для езды только сахар нужен,
И то совсем
мало.
Где-то там
едет поезд,
Эх, без пути и дороги.
Носят его босые колёса...
Простите —
босые ноги!
Знаете, за что Кукумбер любит Якова Акима? Яков Лазоревич ничему не пытается специально научить нас. Он просто делится тихой радостью жизни. А чем тихая радость отличается от радости громкой? Её не высмеешь сразу в один миг, она цепко держится внутри и греет долго и ровно.
Облако за облаком
По небу гналось -
За облаком-лодкой
Облако-лось.
Лось шагает ходко,
Не хочет отстать,
Но рогами лодку
Не может достать.
А ветер гонит, гонит,
Торопит облака,
То с налету тронет,
То шевельнёт слегка.
Стала меньше лодочка,
Вытянулся лось.
И от лося облачко
Вдруг оторвалось.
Где же лось прыгучий?
Позабудь о нём!
Обернулась туча
Скачущим конём.
А за ним ребёнок -
Белый жеребёнок.
Вот какая конница
Теперь за лодкой гонится!
А ветер пуще, пуще
Поднялся,
И выросли у лодки
Паруса.
Догоняйте, рысаки,
Лодочка вертка...
Я лежу у реки,
Я гляжу из-под руки,
И бегут надо мной
В небе облака.
Я приехал
В деревенский тёплый дом.
Снег хрустит,
Мороз ядрёный
За окном.
Только сел
Чайку напиться -
Слышу вдруг,
По стеклу стучит синица:
Стук-постук!
Я кормушку
Из дощечек мастерю,
Сыплю крошки,
- Пообедай, - говорю.
А синица
Не похожа на синиц,
Не дерётся,
Угощает прочих птиц.
Прилетели
Воробьи да снегири -
А синица сторонится:
- На, бери!
Хорошо жилось мне!
Утром я вставал
И свою подружку
Сразу
Узнавал.
Хоть зимой у птиц
Отменный
Аппетит,
Склюнет крошку -
И в окно ко мне глядит.
Быстро кончился
Короткий отпуск мой.
Попрощался
С тёплым домом -
И домой.
Людно в городе,
Машины, трескотня...
Как ты там живёшь,
Синичка,
Без меня?
В январе объелся некто
Макарониной одной.
Триста восемьдесят метров
Макаронина длиной.
Мы сидим в столовой,
Суп едим перловый,
Слышим наших ложек
Грустный диаложек.
Не есть хорошо —
Не есть хорошо.
Пока едим, мы
Непобедимы!
Я шёл вдоль берега. Скучал.
К моллюску в домик постучал.
«Добро пожаловать!» – услышал,
Но не вошёл. И он не вышел.
Противогаз,
Я знаю вас!
Нужен мальчик для битья.
Очень ждём тебя, дитя.
Я люблю грозу в начале года,
Но меня не балует природа.
Вчера на кладбище скелет
Исполнил песни прошлых лет.
Дважды два – сто двадцать шесть, а не четыре.
Это лучший результат сегодня в мире.
Во избежанье недоразумений
Предупреждаю, что я гений.
Боюсь я вечной мерзлоты.
Боюсь замерзнуть в ней. А ты?
В человеке есть секрет,
Называется скелет.
Балалайка,
Камыши,
Пузырёчек рому.
Прочитай,
Перепиши,
Передай другому.
буква «т» исчезае
буква «е» сейчас исчезн
буква « « уж исч зл
укв « « и ук « «
к « « « «
ос льны ож
ч
ц
ъ
Вот и урна.
Как культурно!
Быть может, в языке другом
весну рифмуют с утюгом.
И поэтессам снятся сны…
да-да… об утюгах весны…
Моя гордыня – это дыня гор,
А не какой-нибудь равнинный помидор!
В данный момент
Вы
Читаете
Это стихотворение.
Когда печатаешь спокойненько на машинке,
несуетливо,
получается всё хорошо и без опечаток –
так красиво!
А когдампкс чатаегь нервгнлно, дёргыа ешься:
трооропл иво-
и шум ямт воакр уг отвле ккают’! тогдааполучаче
куачаопечачаток та кнвекрчкссиво7
*
Там, вдалеке – сорока,
Либо
Какая-то другая
………………………………
ответ: птица
*
Непонятно
Почему,
Но кричит ворона:
-………………….
ответ: кар
*
В квартире
Маршала Петрова
Живёт пятнистая
…………………….
ответ: собака или
*
Перед сном
Я завожу будильник
И кладу тетрадки
В………………………..
ответ: портфель
*
Это очень просто -
Мерить брюки:
Нужно сквозь штанины
Всунуть……………….
ответ: ноги
*
Великан
С большим трудом
Влез ножищей
В новый………………..
ответ: ботинок
При должной дрессировке
Скоро лев
Сдувать пылинки будет
С королев!..
Я исключила
Макароны из меню.
А шоколадкам
Ни за что не изменю!..
А у нас
Такой подряд:
Мы щекочем
Всех подряд!..
- Дядя Вася
Испортит вам пир.
- Почему?
- Потому что – вампир!..
Странное дело,
А может быть, нет –
Жил-был
На свете
Когда-то
Сапожник.
Был он сапожником
Сорок пять лет,
Но про него
Говорили:
- Художник.
Странное дело,
А может быть, нет –
Жил-был
На свете
Когда-то
Художник.
Был он
Художником
Семьдесят лет,
Но про него
Говорили:
- Сапожник.
Странное дело,
А может быть, нет?
Говорили про него:
- Пустоцвет.
Говорили –
От него
Пользы нет.
И стоял он -
Незаметный, простой,
Да и радовал
Глаза красотой.
- Здравствуй, ветер,
Что невесел?
- Плохо мне,
Бедняжке:
Разбежались
По волнам
Все мои барашки.
Я пасу их,
Стерегу,
Но сберечь их
Не могу –
Исчезает моё стадо
На скалистом
Берегу.
Мечтает котёнок
Стать рыжим котом
Сибирской породы
С ангорским хвостом.
Мечтает щенок,
Стоя в луже щенячьей,
Стать псом,
Чтобы хвастать
Медалью
Собачьей.
А взрослый
И умный
Бульдог под роялем,
Который давно
Равнодушен
К медалям,
Лежит,
Вспоминая с тоскою
О том,
Как в луже стоял он
Нелепым щенком.
И так ему хочется
Самую малость –
Чтоб снова его
Наказали за шалость…
Сел я
На велосипед
Первый раз
В двенадцать лет,
И помчал напропалую
Через улицу
Прямую.
Встал трамвай,
Гудят машины,
Ахают прохожие,
Я боюсь остановиться.
- Что же это?
Что же я?
. . .
До сих пор
Поездка длится,
Накатался всласть,
Но боюсь
Остановиться,
Чтобы не упасть.
Разные бывают волны.
Некоторые даже ничего,
солёные, зато прохладные.
И рыбы случаются всякие.
Одни почём зря летают,
другие — как повезёт.
Лишь ветер всегда одинаков —
только в ту сторону дует,
куда барашки бегут.
Странная нынче зима:
снега все нет и нет,
а падают -
то билеты трамвайные,
то пуговицы перламутровые,
то рыбья чешуя.
А вчера град был,
какого давно не случалось:
лампочки выпали матовые -
ватт по шестьдесят!
Между восьмым и девятым вагонами
я нашёл вагон-ресторан.
Обрадовался, поел и ушёл.
Часа через два
смутное чувство
привело меня обратно.
Между восьмым и девятым вагонами
уже не было ресторана,
а был вагон-телевизор.
Я проторчал у экрана до отупения,
но, когда вернулся в своё купе,
заснуть так и не смог.
Встал и пошёл назад.
Между восьмым и девятым вагонами
ехала открытая платформа,
на которой росли деревья
и горел костер.
Я просидел у костра всю ночь,
пока он не погас,
затем лёг и моментально уснул.
Наутро оказалось,
что за восьмым вагоном
едет сразу девятый,
правда, на некотором отдалении,
а между ними нет ничего,
даже бельевой верёвки.
Что за безобразие!
Пришлось отыскать бригадира поезда.
- Странно, - сказал бригадир, -
пойдём посмотрим!
Мы пришли и обнаружили
между восьмым и девятым вагонами
вагон-ресторан.
* * *
Заметив
пару спящих крокодилов,
Я улыбнулся...
и не разбудил их.
* * *
- Доктор, доктор, я лечу!
- Я такого не лечу.
* * *
- Зачем рядом с ванной нужна раковина?
- Потому что над ванной умываться неудобно.
- А почему неудобно?
- Потому что раковина мешает.
* * *
Звоню из автомата -
никто не подходит.
Прихожу домой, звоню -
занято.
Да, действительно,
мне не дозвонишься.
* * *
ла.
Не надо
звать врача.
Начинай
читать
снача-
* * *
Ни тюлень не звонит, ни олень.
* * *
"Ну, пока", - промолвил Стас
В сто четырнадцатый раз.
* * *
Петю скушал бутерброд.
То есть нет!
Наоборот!
* * *
Прямые линии в природе
Маленько кривоваты вроде,
И нарисованы круги
Не слишком ровно, от руки.
* * *
Шар отбрасывает тень,
Тама - ночь, а тута - день.
- Отвечай! Почему опоздал?
- А потомуша я копуша.
- Хочешь еды?
- Ды.
- А будешь блины?
- Ды!
- А почему не "ны"?
- А потому что ды.
В поединке с холодрыгою
Я конечностями дрыгаю.
— Кто разбил зеркало, скажите на милость?!
— Мы только в него поглядели малость,
А оно само вдруг надломилось,
А потом уже окончательно разломалось…
Я свет зажигаю: ну вот!
На лампе сидит бегемот.
- Раздавишь! – кричу. – Уходи!
Сказал он печально: - Прости, -
Ушами взмахнул и исчез.
И жалко.
Наверно, ушёл в свой тропический лес
И прыгает там на скакалке.
И я бы с ним мог бы – а выгнал под дождик и в лужи.
Но как он, скажите, приклеил слоновые уши?
- Ваше Слонозначительство!
Будьте добры,
Окажите нам покровительство
Посещением нашей норы.
- Ну да!
А разве я влезу туда?
- Ах, Ваше Слонопочтительство!
Какая жалость, что нет!
Уже ведь готов обед.
Мы так готовились, так старались!
Какая жалость, какая жалость!
- Да. Знаете, очень обидно,
Что мне вас даже не видно.
Так что у вас на обед?
- Крошки от шоколадных конфет,
Роса в лепестках осенних цветов,
Целая маленькая морковь
И пять колосков отборной пшеницы, -
Можно вдесятером наесться и напиться!
Я – искатель приключений В мире слов и их значений.
Не раз глядели,
Не раз слышали…
Не разглядели,
Не расслышали.
Вот не плавает причал,
А сколько суден повстречал…
По-хорошему прошу:
Раскрывайся, парашют…
У меня ума палата,
Только толку маловато.
Кто-то
В небо
Пальцем
Тыкал:
«Вкл» —
И «Выкл»,
«Вкл» —
И «Выкл»…
Несмотря на все метания,
Утонул-таки в сметане я.