Сидела на ветке печальная крыса,
Случайно её увидала актриса.
Она пропищала: «Прэлэстный тушканчик!»
И тут же её посадила в карманчик.
Она угостила её абрикосом,
Почистила переносным пылесосом
И крыса, от страха тихонько икая,
Подумала: «Господи, дура какая!»
Я хочу быть зелёной коровой
С восемью или больше ногами
Или выдрою бледно-лиловой,
Пролетающей над облаками.
Я хочу быть бродячим торшером
И бананами синего цвета,
Ватно-марлевым глупым фужером
И пропеллером кабриолета.
Я хочу быть пятном акварели
На ковре крокодиловой кожи…
Говорят, я почти что у цели —
Я уже на всё это похожа!
Болит временами у столика ножка,
А ручки – у чашек и двери входной,
И носик у чайника ноет немножко,
И ломит диванную спинку порой.
У полки зато торжествующий вид –
Как славно, когда ничего не болит!
Но страх и её потихонечку гложет:
Сейчас у хозяина тяжкие дни –
Грозится, что зубы на полку положит.
А что если вдруг разболятся они?!
Доктор сказал, что при кашле очень полезно стоять на голове.
Доктор сказал, что надо есть по куску мела утром, днём и вечером, запивая холодным чаем, и живот никогда не будет болеть.
Доктор сказал, что при ангине нужно мазать горло черничным йогуртом.
Доктор сказал, что горчица – лучшее средство от зубной боли.
Доктор сказал, что вместо йода разбитую коленку можно мазать оранжевой акварелью.
Доктор сказал, что если нам не нравятся его советы, пусть доктором будет Машка, а он лучше во двор гулять пойдёт. Не очень-то ему и хотелось играть в нашу дурацкую больницу.
Залезем в шубки с капюшоном,
Как мыши в норки.
И будет очень хорошо нам
Кататься с горки...
Гора огромная такая,
Как слон, наверно...
И почему это должна я
Скатиться первой?
Ты подбиваешь прокатиться:
«Не трусь, давай-ка!»
И вот лечу, лечу, как птица...
Дрожу, как зайка!
Как свинка - только не морская! -
Визжу от страха.
Скатилась... Бух! И отползаю,
Как черепаха.
Но всё-таки могу теперь я
Собой гордиться!
Какой-то очень смелый зверь я.
Наверно, львица?
Котёнок задумался, сидя на крыше:
«Все знают - бывают летучие мыши.
Но надо признать, хоть, конечно, обидно,
Что кошек летучих в округе не видно».
Котёнок подумал: «Так жить не годится!
И кошки сумеют летать, словно птицы!»
Нашёл он пропеллер, приделал к хвосту,
Подпрыгнул - и тут же взлетел в высоту!
Вот снизу собаки бегут по дорожкам,
Кричат: «Посмотрите, летучая кошка!»
А он обгоняет синичек и пчёл
И думает: «Я - настоящий орёл!»
Мама у нас очень рассеянная. И иногда немножко нервная. Если она что-то начинает делать, её лучше не отвлекать, а то она разволнуется и всё перепутает. Недавно она решила сварить вишнёвое варенье без косточек, я обрадовалась, потому что очень его люблю, и сидела тихо-тихо, пока мама косточки вынимала. Но тут папа всё испортил. Он подошёл к маме и сказал:
– Какая ты у нас красивая!
А мама почему-то всегда очень нервничает, когда ей так говорят. И как-то всё наоборот понимает.
– Да, – говорит, – сама вижу, что мне давно волосы красить пора. Уже вот тут седину видно. И тут. И вот тут.
И пальцами своими вишнёвыми куда-то тычет не глядя.
– Что ты, что ты! – пугается папа. – Ничего тебе не надо красить. У тебя шикарные волосы. Такая грива!
– Да, – мрачнеет мама. – У меня грива. Потому что я настоящая лошадь. Или корова. Или даже слон. Уже в зеркало не помещаюсь.
– Это просто зеркало у нас маленькое. – Тут папа понимает, что возражает как-то неправильно и спешит исправить ошибку. – И вообще, при чём тут лошади и слоны? Ты же мой зайчик…
– Да, – тут же подхватывает мама. – Глаза расставлены за километр друг от друга, как у зайца, – мама опять наугад тычет куда-то в щёки и разрисовывает себя вишнёвыми узорами. – Наверное, уши стерегут, чтобы от такой красоты не сбежали.
– Не дадим никуда убежать таким чудесным ушкам, – совсем уже трусливо говорит папа.
– Да, – с готовностью подтверждает мама, терзая очередную вишню. – Отличные уши. Ими в жаркий день хорошо обмахиваться. Или мух отгонять. Любая лошадь позавидует. И корова.
– А слон не позавидует! – выкрикивает папа и позорно бежит с поля боя. Он садится на диван, хватает нашу кошку Булку и начинает её яростно гладить.
– Булочка, – говорит он, – какая ты у нас красивая!
– Мррррр, – соглашается Булка, и папа постепенно успокаивается.
Но это папа успокоился, а мама так разнервничалась, что все косточки обратно в вишню затолкала. А варенье с косточками я не люблю.
А ещё я не люблю лук. От него во рту пожар, а в глазах, наоборот, наводнение. Никакой не люблю – ни репчатый, ни свекольчатый.
– Какой ещё свекольчатый? – возмущается бабушка. – Что ты вечно выдумываешь?
А я ничего не выдумываю. Обычный лук похож на репку, потому его и называют репчатым, мне это папа объяснил. Но последнее время бабушка пытается пичкать меня каким-то красно-фиолетовым луком, говорит, что он очень вкусный и обязательно мне понравится. А как лук может понравиться?! Ну и похож он, конечно, не на репку, а на свёклу. Значит, не репчатый, а свекольчатый.
Бабушка постоянно говорит о том, какой лук полезный. И дедушка добавляет, что в нём какие-то летучие вещества, которые с простудой борются. Я эти вещества представляю в виде крохотных летучих мышей, которые кружатся над каждой луковицей. И от этого лук кажется мне совсем несъедобным.
А недавно дедушка с бабушкой подарили мне книжку про Чиполлино, и мы вместе её читали.
– Ну как, – спрашивает потом бабушка, а сама хитренько так на меня смотрит, – понравился тебе Чиполлино?
– Понравился.
– Будешь теперь лук есть?
Знаете, я когда читала сказку про колобка, всегда удивлялась: как это дед с бабкой собрались его есть? Ну вот ведь у него глазки, носик, ротик, живой он, неужели они не видят? Да ещё и песенки поёт. Как же его есть?
А теперь смотрю на своих дедушку и бабушку и думаю: кажется, они тоже могли бы колобка съесть. Раз Чиполлино мне хотят скормить. А ведь они очень добрые. Просто, наверное, не всё понимают. Надо будет им объяснить.
Я знаю, в компьютере каждом живёт
Живой, настоящий компьютерный кот.
Мурлычет, фырчит и когтями скребёт,
Мы это отчётливо слышим.
Не знает покоя компьютерный кот,
Пытаясь добраться все дни напролёт
До вкусной компьютерной мыши.
Пурпурная кошка в прозрачной короне,
В прозрачной короне в цветных огоньках...
Пурпурная кошка сидит на балконе,
Мечтая кататься пойти на коньках.
На синем весёлом катке покататься
Мечтает пурпурная кошка весь день,
Ей так надоело в роскошном палаццо,
Где серыми тучами копится лень.
И вот наконец-то пурпурная кошка,
Коньки перекинув на спину себе,
Хотя с непривычки и трусит немножко,
Но всё же спускается вниз по трубе.
Коньки нацепив – золотые, как детство, –
И сделав по льду нерешительный шаг,
Вдруг видит, что рядом, совсем по соседству,
Стоит ослепительно жёлтый ишак.
Он смотрит на кошку влюбленно-влюбленно,
Он – весь восхищенье – на кошку глядит,
А уши, как листья осеннего клена,
Ему придают лесопарковый вид.
* * *
От поцелуя толку было мало.
Красавица воспряла ото сна,
Но лишь на принца глянула она –
Поморщилась и снова задремала.
* * *
В семействе Черепах сынок подрос
И имя поменять себе заставил:
«Прошу меня воспринимать всерьёз!
Не Черепашка я, а Черепавел».
* * *
Стрекозы и пчёлки кружат в хороводе,
Семь божьих коровок, четыре жучка.
Здесь бабочка-бабочка замуж выходит
За бабочку-мужичка.
Поселилась огромная мыха
Под квартирою нашей, в подвале.
От ее богатырского чиха
Все стаканы у нас дребезжали.
А от громкого жуткого смеха
Мы дрожали и жались друг к другу.
И скакало по комнатам эхо,
Натыкаясь на нас с перепугу.
Наши люстры от треска и воя
Начинали летать, как качели,
А от стен отставали обои
И обратно пристать не хотели.
По ночам от ужасного писка
На пол грохались стулья и полка.
Наша бедная тихая киска
Этой мыхи боялась, как волка.
И купили мы в горном ауле
Коху ростом почти с бегемота.
Еле-еле в подвал пропихнули…
Ух, начнётся на мыху охота!
Но беду мы накликали сами.
Представляете, коха и мыха
Закадычными стали друзьями –
Вместе песни горланили лихо,
Вместе лопали наши припасы,
Нам кричали обидное что-то,
И плясали там, как папуасы…
Вот такая вот вышла охота!
Чтобы выставить мыху и коху,
Нам огромный собачище нужен!
…Да, сейчас нам приходится плохо,
Но вот только не вышло бы хуже…
«Клюшкин, опять опоздал на урок!»
«Анна Петровна, там было такое!!! –
Там на тигрёнка напал носорог,
Чтоб из него приготовить жаркое!
Спички и ножик он в лапах держал,
Кетчуп кровавый струился по рогу,
А леопардик, как зайчик, дрожал.
Разве я мог не прийти на подмогу?
Пушку гранатою я зарядил –
Я ж говорю вам, там было такое!!! –
Сразу попятился злой крокодил,
Бедного львёнка оставив в покое.
Тут я ещё раз нажал на курок
И припустил за верблюдом вдогонку!»
«Клюшкин, но вроде там был носорог?
И подбирался он вроде к тигрёнку?»
«Анна Петровна, не в этом же суть!
Там, вы поймите, творилось такое!
Разве оттуда я мог улизнуть,
Разве мужчины бегут с поля боя?»
«Клюшкин, поведай, пожалуйста, мне,
Где это «там» – мне узнать интересно!»
«Как это где? Ну, конечно, во сне!
Разве проснуться мне было бы честно?
Кто бы волчонка несчастного спас,
Чтоб не достался он гиппопотаму?
Ну, опоздал на полчасика в класс…
Не вызывайте, пожалуйста, маму!»
Хвоя, ветки вперемешку,
Хруст и шелест под ногой…
Мы поймали сыроежку,
Привели её домой.
Мы решили: сыроежка –
Значит, сыр любить должна.
Дали сыру – ну-ка, ешь-ка!
Ка-ак зачавкала она!
Мы глазам своим не верим –
Полкило умяла враз!
А маслята лезут в двери,
Масла требуют у нас!