Дождь моросит не день и не два,
У бабушки старенькой мокнут дрова –
Не разгораются в печке.
Бабуся закуталась в тёплый платок
И вяжет то внуку, то внучке носок,
То просто сидит на крылечке.
И ждёт она внуков не год и не два…
И может, дождётся, покуда жива?
Когда на душе тяжело нестерпимо,
Не плачу, не жалуюсь и не пою,
Я ставлю кассету про Белого Бима
И вдруг забываю обиду свою.
Не мне, а ему было невыносимо:
– Ну, что ж ты, держись, черноухая псина…
И будто кто шепчет:
«Вот видишь, дурёха,
В твоих-то делах
Всё не так уж и плохо».
Щелчок –
И погасла настольная лампа.
И значит –
Свободен весь вечер мой папа.
Я этого долго-предолго ждала.
Сейчас он поднимется
Из-за стола,
И станет улыбка его
Озорной.
Весь вечер сегодня
Он мамин и мой.
Оглушительно и жарко
Зашипела скороварка –
Кот подпрыгнул, испугался,
Чуть с кастрюлей не подрался.
Он шипит, она шипит –
Ну и вид!
У бродячей собаки,
У собаки-дворняжки –
Ни кола, ни двора,
Ни последней рубашки.
Люди знать не хотят,
Как тоскливо бродячим,
А собака котят
Греет боком собачьим.
Потому что у них,
Как у этой дворняжки,
Ни кола, ни двора,
Ни последней рубашки.