Перевод Ольги Мяэотс
Они никогда прежде не бывали на море, так что можете себе представить, как они обрадовались, когда мистер Мэривезер сказал:
– Пожалуй, нам стоит этим летом отправиться на побережье, детям это будет полезно.
Они все обрадовались и запрыгали вокруг отца, все, кроме Джона. Джон уже слышал прежде о море, но не вполне верил этим рассказам. Он сказал отцу:
– А если поехать на побелезье, то и моле увидишь тозе?
Дети рассмеялись, а старшая, Мэри, которая всё знала, успокоила:
– Ну конечно, глупыш!
Джон не сводил глаз с отца: «Плавда?» И папа подтвердил: «Да, старик, да». Джон очень обрадовался и сказал: «Я думал, мозет, ты его видел». Потом он долго гулял по саду, напевая: «А вот я увизу моле!»
Мэри пошла к маме, обсудить, какую им брать с собой одежду. Мэри было уже десять лет, а когда вам десять, и вы самая старшая в семье, то весь дом держится на вас. А Джону было только три, он был самый младший, и Мэри иногда казалось, уж не мама ли она ему. И если бы у ребёнка могло быть две матери, то она, конечно, была бы мамой Джона.
– Надо решить, куда же мы поедем, – сказал мистер Мэривезер на следующий день.
Джон уставился на него в изумлении, он не верил своим ушам:
– Я думал, мы поедем к молю, – прошептал он, едва сдерживая слёзы.
– Ну конечно, глупыш, – успокоила его Мэри, – но у моря много разных местечек. Давайте поедем туда, где много красивых ракушек.
– И много песка, – добавила Маргарет.
– И скалы, – сказала Джоан, – и заводи.
– РАКУШКИ – ПЕСОК – СКАЛЫ – ЗАВОДИ, – записал мистер Мэривезер. – Что ещё?
Джон пару раз пытался что-то сказать, но у него ничего не получалось.
– Ну, малыш? – спросила его Мама.
– Моле, – прошептал Джон.
– И МОРЕ, – записал мистер Мэривезер. – А что нужно тебе, Стивен?
Стивену было четыре. Он много размышлял, но никогда ничего не говорил, и если бы не Джоан, никто бы никогда не узнал, чего он хочет.
– Стивену нужно то же, что и мне, правда, Стивен? – поспешно заявила Джоан.
Стивен кивнул. Он думал о другом.
Они отправились в путь в понедельник. Едва они сошли с поезда, мистер Мэривезер сказал: «Я чувствую запах моря», а Мэри сказала: «И я», хотя она ещё ничего не чувствовала. Джон снова едва не расплакался, он-то надеялся, что море – это то, что видят, а не то, что пахнет, но Мэри объяснила ему, что завтра после завтрака он действительно УВИДИТ море. «Правда, мама?» И миссис Мэривезер подтвердила: «Да, сейчас уже поздно, лучше подождать до завтра».
И они ждали до завтра. Как только дети позавтракали – а они так волновались, что почти ничего не ели (кроме Стивена, который мог думать и за едой тоже), – Мэри повела их к морю. Мистер Мэривезер остался дома, он хотел почитать газету, а миссис Мэривезер должна была позаботиться об обеде, но взрослые знали, что на Мэри можно положиться. Первыми шли Джоан и Стивен, Джоан без умолку болтала со Стивеном, а Стивен размышлял, за ними шла Маргарет, разговаривая через плечо с Мэри, которая шла сзади, ведя за руку Джона и приговаривая: «Мы уже почти пришли, дорогой».
Вдруг они свернули за угол, и вот оно перед ними.
– Вот, дорогой, это – море, – гордо объяснила Мэри.
– Правда, оно замечательное? – спросила Маргарет. Джоан воскликнула: «Посмотри же, Стивен!»
Но Стивен, конечно, ничего не сказал.
А Джон хотел что-то сказать, открыл рот, но вдруг покраснел и расплакался.
Им всем стало жаль Джона – всем, кроме Стивена, который думал о другом. Никто из детей не понимал, что стряслось с Джоном. Может, он слишком много съел на завтрак? Или слишком мало? Джон ничего не мог им объяснить. Он и сам не знал.
– Чем ты хочешь заняться, дорогой? – спросила Мэри. – Хочешь, будем собирать красивые ракушки?
Джон всхлипнул и кивнул.
Они пошли на пляж. Там было много других детей, все они были так счастливы, что не заметили появления детей Мэривезеров.
– А теперь, – объявила Мэри, – давайте-ка поглядим, кто найдёт самую красивую ракушку. Посмотрите вот на эту!
– А вот ещё, Мэри! – воскликнула Маргарет.
– Складывай их в мою сумку, – распорядилась Мэри. – Не хочешь подержать сумку за ручки, дорогой?
– Холошо, – покорно согласился Джон. Он стоял спиной к морю и боялся оглянуться. Он молча складывал ракушки в сумку. Почему море заставило его расплакаться? Он не знал. Может быть, Стивен…
Он посмотрел на Стивена.
Нет, пожалуй, не стоит спрашивать Стивена.
Имя замечательной австрийской писательницы Ренаты Велш хорошо известно читателям разных стран. Её книги удостоены самых престижных литературных премий.
Ренате Велш родилась в 1937 году в Вене. И никогда не разлучалась надолго с этим замечательным городом. Здесь училась в университете, здесь выросли три её сына, здесь она работала и работает на радио и в различных журналах, здесь долгие годы вела детскую литературную студию.
Писать Ренате начала рано, еще в детстве – «чтобы познать саму себя». С тех пор ею написано немало книг для детей и взрослых. Книг серьезных и глубоких, озорных и веселых, мудрых и добрых.
Так, в забавной сказочной повести «Мышиный переполох» рассказывается о том, как спасшиеся от наводнения мыши преобразили жизнь приютившей их семьи, преподав им урок доброты и понимания.
Ренате Велш часто пишет о людях, попавших в беду, об отверженных, инвалидах. Но книги её лишены сентиментальности, ведь она хочет помочь, а не разжалобить. «Я думаю, – признавалась писательница, – что книги призваны дарить надежду, что они помогают расширять кругозор и понять непонятное, что они дают язык тем, кто ещё не умеет говорить сам за себя. Я пишу в надежде на надежду…»
В жизни немало проблем, и не все они разрешимы. Это в жизни. Но ведь писатель ещё немножко и волшебник, и, значит, может (и должен!) творить чудеса. Именно о таком чуде, примирившем большое и весьма темпераментное семейство, повествуется в рассказе, который мы предлагаем нашим читателям.
Ольга Мяэотс
Перевод Ольги Мяэотс
Бабушка печёт огромный торт. Завтра у дедушки день рождения – семьдесят лет. Съедутся все дети и внуки. Большой шоколадный кекс уже красуется на буфете.
«Вот все соберутся, и снова затеют ссору», – вздыхает бабушка. Старший сын болеет за футбольную команду зелёно-жёлтых, средний – за красно-белых, а младший – за сине-фиолетовых. Так что отцу вечно приходится их разнимать, словно судье на поле. А ещё сыновья спорят о политике, и о телепередачах, и о марках автомобилей, и о воспитании – обо всём.
Лишь в одном они сходятся – всем нравится бабушкино угощение. Особенно кексы.
Не только сыновья ссорятся, и жены их тоже, а глядя на родителей, и дети лезут в драку. Но дедушка всё равно пригласил всех на день рождения. Он всех любит. А бабушка любит мир, цветы и духовую музыку.
– Сварю-ка я, пожалуй, гуляш, – говорит она дедушке. – Да поострее, чтобы у всех дух перехватило, и никто ничего сказать не мог. Тогда всем будет не до споров.
Дедушка одобрительно улыбается.
– Принеси-ка мне луку из подвала, – просит бабушка.
И дедушка отправляется в подвал.
На следующий день бабушка варит огромную кастрюлю супа.
Приезжают сыновья с жёнами и детьми, привозят подарки. Дедушка всех вежливо благодарит: за тапки, пусть они и малы, за табак, ничего, что он такой не курит, за книгу, которую прочёл ещё в прошлом году.
Бабушка зовёт гостей к столу. Она знает: стоит на минуту замешкаться, и ссоры не миновать. Бабушка ставит на стол супницу с гуляшом и снимает крышку.
В комнате распространяется удивительный аромат. О чудо – из супницы вырастают тюльпаны: красные, белые, жёлтые, пёстрые – их всё больше и больше.
Гости раскрыли рты от изумления. Один бутон ткнулся маленькому Франци прямо в нос. Апчхи! – Щекотно!
Дедушка чешет затылок. «Не иначе я вчера луковицы перепутал: вместо лука принес тюльпаны, – бормочет он. – Видно, старею».
Но бабушка на него не сердится, а лишь ласково хлопает по руке.
Весь день гости ведут себя смирно, и в доме царят покой и счастье.
Отведал ли кто в тот раз праздничный гуляш – не знаю, в окно мне было не разглядеть. А вот торт и кекс съели дочиста – и крошек не осталось. И ещё запомнился мне огромный букет тюльпанов на праздничном столе. Сам видел.
Стар и давен город Гамельн,
Словом скромен, делом строг,
Верен в малом, верен в главном:
Гамельн – славный городок
Марина Цветаева
Много есть в Германии удивительных городов. Каждый знаменит на свой лад. Гамбург – портом и рыбой, Нюрнберг – пряниками, Дрезден – дворцами, Мюнхен – пивом. А небольшой старинный городок Гамельн в Нижней Саксонии «знаменит своей историей». Именно удивительная «история», произошедшая в средние века, принесла городу мировую славу.
Согласно городской летописи в 1284 году Гамельн подвергся нашествию бесчисленных полчищ крыс, буквально заполонивших дома добропорядочных бюргеров, склады купцов, церковные подвалы и даже ратушу. Серые хищники не только уничтожали добро горожан, но, что было особенно опасно, несли с собой страшную болезнь – чуму. Никто не знал, как избавиться от этой напасти.
И тут в Гамельне объявился загадочный странник. На нем был необычный яркий костюм, а в руках он бережно сжимал длинную дудочку. Путник назвался крысоловом и пообещал освободить город от непрошеных гостей. Обрадованные горожане посулили ему щедрое вознаграждение. Крысолов и городские старейшины ударили по рукам. Горожане замерли в ожидании.
Юноша поднес дудочку к губам и заиграл удивительную мелодию, которую никогда прежде не слышали в этих краях. И, о чудо! Из всех подвалов и щелей стали выползать жирные серые крысы: их манила удивительная мелодия. Как зачарованные слушали они пение дудочки. Крыс становилось все больше и больше. Вот они заполнили всю площадь перед ратушей. Горожане дрожали от ужаса и отвращения.
Подождав, пока последняя крыса покинула свое логово, музыкант направился к берегу реки Везер, протекающей через Гамельн. Крысы потянулись за ним следом. Не прекращая игру, юноша вошел в воду – крысы за ним. Он заходил все глубже и глубже, увлекая за собой серые полчища, пока все они не утонули в реке.
Тогда Крысолов вышел на берег и вернулся в город, где уже ждали его потрясенные и обрадованные горожане. Однако жители Гамельна были скуповаты. Теперь, когда беда была позади, им совсем не хотелось расставаться со своими деньгами, и они отказались платить Крысолову. Так и ушел он ни с чем.
Но через несколько дней юноша вернулся в город. Его узнали не сразу: на этот раз на нем был охотничий костюм и красная шляпа с пером. Он прошел к собору, где шла служба. Вот из церковных ворот стали выходить горожане с чадами и домочадцами. Тогда странник снова достал дудочку и заиграл волшебный мотив. И – о ужас! Дети – от мала до велика – устремились к музыканту, зачарованные колдовской мелодией. Родители не могли остановить их. Крысолов направился прочь из города, увлекая детей. Они уходили все дальше и дальше, пока не скрылись из глаз. Навсегда. Согласно старинной легенде, юноша отвел детей в горную пещеру, что неподалеку от Гамельна. Так наказал он горожан за обман и скупость. Ужасная расплата!
Средневековое предание со временем превратилось в народную сказку, которую знаменитые сказочники братья Гримм включили в свое собрание. Удивительная легенда облетела весь мир. Английский поэт Роберт Браунинг сочинил на ее сюжет прекрасную поэму для детей, а русская поэтесса Марина Цветаева создала фантастическую мистерию – для взрослых.
Память о трагических событиях жива в Гамельне и поныне. Туристам, охотно посещающим легендарный город, обязательно показывают скульптуру Дудочника-волшебника в городском саду и Дом Крысолова на центральной улице – неважно, что он построен спустя три столетия после загадочных событий: дом старинный, действительно, сказочно-красивый, ведь главное – сохранить память об удивительной истории. А в городском музее вам обязательно расскажут несколько версий старинной легенды: за долгие годы история эта обросла вымыслом, как старый пень мхом. Рассказывают, например, что следы маленьких гамельнцев отыскались в далекой Трансильвании, где в те далекие времена внезапно появился поселок, жители которого речью и обличием совсем не походили на местных жителей. Да, много воды утекло…
…но, удивительное дело: страшная история, полюбилась детям, и … перестала быть страшной. Каждое лето в Гамельне устраиваются театральные представления. В узких городских улочках снова звучит волшебная дудка, и снова проходит по ним удивительное шествие, в котором юные гамельнцы играют и крыс и своих средневековых сверстников, много столетий назад навсегда ушедших в сказку.
Маленькие немцы верят, что загадочный крысолов не причинил детям зла, наоборот, желая спасти их чистые души от дурного влияния алчных и корыстолюбивых взрослых, он увлек их в волшебную счастливую страну. Каждый ребенок знает – нехорошо быть жадным, а вот взрослые частенько забывают эту важную истину…
Перевод Ольги Мяэотс
Далеко-далеко в лесной чаще жила некогда бедная семья. И вот у них родился ребёнок – прелестная девочка. Но родительскую радость омрачали тяжёлые заботы: малютку надо крестить, а денег, чтобы заплатить священнику, у бедняков не было. Тогда отец решил найти доброго человека, который согласился бы стать крёстным его дочке и заплатить пастору. Целый день ходил он от дома к дому, многие соглашались стать крёстными ребёнку, но вот раскошеливаться на крестины не желал никто.
Бедный отец уже решил было возвращаться ни с чем, но на обратном пути повстречалась ему нарядно одетая женщина, добропорядочная и любезная. Она согласилась стать крёстной девочке, но при условии, что за это заберёт ребёнка себе. Отец отвечал, что должен сначала посоветоваться с женой. Когда он рассказал бедной женщине о предложении незнакомки, та сразу заявила: «Нет».
На следующий день бедняк вновь отправился по крестьянским дворам просить о помощи, но, как он ни умолял и ни уговаривал, охотников оплатить крестины не нашлось. Под вечер на пути домой он снова встретил ту женщину, добрую и приветливую, и она снова предложила свою помощь. Горемыка-отец рассказал жене о своих злоключениях.
– Что ж, если и на третий день никто не согласиться помочь нам в беде, – вздохнула несчастная мать, – придётся отдать малютку той доброй женщине. Другого выхода у нас нет.
Весь третий день ходил мужчина по округе, умоляя людей помочь ему и его дочке, да всё напрасно. А как наступил вечер, снова повстречалась ему добрая женщина. Что ж, делать нечего, и на этот раз пообещал он, что отдаст дочку, если ему помогут окрестить её по церковному обряду. На следующий день женщина пришла к хижине бедняка, да не одна, а с двумя мужчинами, которые должны были стать крёстными малютке. Взяли они девочку и отнесли в церковь, где священник окрестил её. Уговор есть уговор: женщина забрала ребёнка. Девочка стала жить в доме крёстной матери, и та всегда была добра с ней и заботилась как о родной дочери.
Шли годы, девочка росла смышленая да разумная, понимала, что хорошо, а что плохо. И вот как-то решила крёстная отправиться в путешествие.
– Оставляю на тебя весь дом: ходи где хочешь, – сказала она на прощанье девушке, – только не заглядывай в те комнаты, которые я тебе сейчас покажу.
Крёстная показала девушке, двери каких комнат ей нельзя было отпирать, попрощалась и уехала.
Не удержалась девушка, лишь на миг открыла она одну из дверей и тут же – Банг! – в узкую щель вылетела звезда.
Вернувшись, крёстная мать страшно рассердилась, узнав о пропаже звезды. Она очень гневалась на крёстную дочь и даже грозила выгнать её из дому. Но девушка так плакала и так умоляла простить её, что в конце концов женщина сменила гнев на милость.
Прошло время, крёстная мать собралась в новое путешествие, и снова строго-настрого наказала девушке не входить в запрещённые комнаты. Та обещала, но, оставшись одна, стала гадать, что же может скрываться во второй комнате. Не утерпела и приоткрыла дверь – только заглянуть одним глазком – Банг! – из комнаты вылетела луна.
Вернулась крёстная мать и обнаружила новую пропажу. В сердцах велела она девушке убираться прочь из дому. Но бедняжка так горько плакала и так умоляла простить её, что и на этот раз женщина позволила ей остаться.
И вот крёстная собралась в путь в третий раз.
– Ты уже не дитя, – наставляла она девушку на прощанье, – помни мой запрет и не вздумай заглядывать в третью комнату!
С тем и уехала. Девушка осталась одна. Целыми днями бродила она в одиночестве по дому и, наконец, не выдержала:
– Ну что плохого, если я лишь одним глазком загляну в заветную комнату? – сказала она самой себе. Хоть и помнила она об обещании, данном крёстной матери, да искушение было слишком велико, вот девушка и не утерпела: – Я лишь в щелочку загляну, – решила она.
Приоткрыла дверь, и – Банг! – из двери вылетело солнце.
Когда крёстная мать вернулась из путешествия и увидела, что солнце исчезло, терпение её лопнуло: на этот раз о прощении не могло быть и речи. Девушка совершила непростительный проступок и должна покинуть дом, она её больше знать не желает. Как ни плакала девушка, как не убивалась, на этот раз ей не удалось разжалобить крёстную.
– Нет, нет и нет! Ты должна быть наказана! – заявила женщина. – Выбирай, хочешь ли ты, чтобы я сделала тебя самой прекрасной девушкой на свете, но при этом лишила дара речи, или чтобы я превратила тебя в дурнушку? В любом случае ты должна навсегда покинуть мой дом.
– Пусть я хотя бы буду красивой, – попросила девушка. В тот же миг стала она сказочно прекрасной, но, увы, не могла больше произнести ни слова.
Бедняжка пошла прочь от дома крёстной матери. Она брела наугад сквозь лесную чащу, всё дальше и дальше уходя от дома, где выросла. Когда наступил вечер, девушка забралась на высокое дерево, что росло у ручья, и устроилась там на ночлег.
Неподалёку от того места стоял прекрасный замок. Каждое утро служанка из замка приходила к ручью: вода в нём славилась необыкновенным вкусом, поэтому чай для принца заваривали только на ней. Наклонившись, служанка заметила в воде отражение прекрасной девушки, и решила, что это она сама и есть. Бросила кувшин и побежала назад в замок, где, встряхнув головой, дерзко заявила: «Не гоже мне, такой раскрасавице, за водой ходить».
Пришлось послать к ручью другую служанку, но и с ней приключилось то же самое. Вернувшись в замок, она заявила, что слишком хороша, чтобы носить воду. Странные причуды служанок удивили принца, и он решил сам отправился в лес. Подойдя к ручью, он увидел отражение в воде, и заметил прекрасную девушку, спавшую в ветвях. Юноша помог ей спуститься и отвел в замок. Девушка и в самом деле была так прекрасна, что принц решил жениться на ней. Но его мать воспротивилась этому.
– Она же немая, а что, если она окажется злой ведьмой?
Но принц не отступился, уж больно приглянулась ему незнакомая красавица. Молодые зажили в любви и согласии, а через несколько месяцев стало ясно, что принцесса ждёт ребёнка. Принц повелел слугам следить за молодой женой с утроенной силой, но всё же, когда наступил час родов, слуги уснули крепким сном и не услышали, как прокралась в королевские покои крёстная мать. Она уколола пальчик младенца, капнула кровью на губы молодой матери и прошептала:
– Так изведай же то горе, какое испытала я, когда ты выпустила мою звезду.
С этими словами колдунья взяла ребёнка и унесла его.
Когда слуги очнулись от чар, то решили, что принцесса съела своего ребёнка. Старая королева подстрекала их сжечь злодейку заживо, но принц очень любил свою жену и вступился за неё.
И вот настало принцессе время родить снова. На этот раз муж удвоил охрану, но, околдованные злыми чарами, слуги опять уснули.
– Так изведай же то горе, какое испытала я, когда ты выпустила Луну, – сказала крёстная мать.
В присутствии колдуньи несчастной матери возвращался дар речи, и она со слезами умоляла оставить ей ребёнка, но всё напрасно.
И снова старая королева стала требовать казни девушки, но принцу и на этот раз удалось отстоять её. Когда же пришла пора родиться третьему ребёнку – охрану утроили, но и это не помогло. Колдунья снова усыпила стражу, взяла младенца, а его кровью смазала губы матери, сказав:
– Так изведай же то горе, какое испытала я, потеряв солнце.
На этот раз принцу не удалось защитить жену. Её приговорили к казни.
Но когда осужденную вели к костру, на её пути появилась крёстная мать с тремя детьми: двое держались за её платье, а самого младшего она несла на руках. Колдунья подошла к молодой женщине и сказала:
– Вот твои дети. Бери их назад. Теперь, испытав собственную потерю, ты знаешь, как я горевала, потеряв солнце, луну и звезду. Ты понесла достаточное наказание, и я возвращаю тебе дар речи.
Все видели, как радостно бросились друг другу в объятья принц и принцесса, но что они чувствовали в этот миг, не знает никто. Зато известно, что с тех пор они жили долго и счастливо, и старая королева не могла нарадоваться на невестку и внуков.
Перевод Ольги Мяэотс
На Хануку дорогу из местечка в город в наших краях обычно заметает снегом. Но в тот год зима выдалась на удивление мягкой. Вот-вот наступит праздник, а снега нет как нет. И солнце печёт, словно лето на дворе. Крестьяне только головами качали: мало снега – не жди доброго урожая. Вот уже и молодая травка пробиваться стала. В сёлах даже скотину на пастбище выгнали.
Для скорняка Реувена год выдался – хуже некуда. Долго он голову ломал, как из нужды выбиться, и решил наконец продать единственную козу – Злату. Другой вопрос, что она была уже старая и молока давала каплю, но Файвл, мясник из города, согласился дать за неё восемь гульденов. Разве плохо? Доход, конечно, невелик, но всё же можно и ханукальные свечи купить, и масло для оладий, и подарки детям, да и по хозяйству чего-нибудь. Сами знаете: на праздник только раскошеливайся. Вот и велел Реувен старшему сыну Аарону отвести козу в город.
Аарон был парнишка смышлёный и понимал, какая судьба скотине уготована. Жалко ему было козу. Лия, мать мальчика, и та слезу украдкой смахнула, услышав мужнино решение, а сестры, Ханна и Мириам, те прямо в голос ревели. Но разве можно отца ослушаться? Натянул Аарон латаное пальтишко, нахлобучил шапку с ушами, обмотал вокруг козьей шеи веревку, взял на дорогу два куска хлеба с сыром и отправился в путь. К вечеру мальчик должен был доставить козу в город, переночевать у мясника, а на следующий день с деньгами вернуться домой.
Коза стояла смирно, пока домашние прощались с ней, лишь бородой трясла и даже лизнула Реувену руку. Злата привыкла доверять людям и не ждала от них подвоха, ведь они всегда кормили её и не причиняли зла.
Когда Аарон вывел Злату на дорогу, что вела к городу, коза удивилась: путь был ей в новинку. Она то и дело поглядывала на мальчика, словно хотела спросить: «Куда ты меня ведёшь?» Но постепенно успокоилась, решив, видно, что скотине не пристало задавать вопросы. Всё по дороге было ей незнакомо. Они шли чужими полями, проходили чужие пастбища, вдалеке виднелись чужие дома под соломенными крышами. Со дворов доносился собачий лай. Пару раз какие-то шальные псы пускались за ними вслед, но Аарон отгонял их палкой.
Когда они выходили из деревни, светило солнце. Но вдруг погода враз переменилась. Большая иссиня-чёрная туча показалась на востоке и быстро заволокла всё небо. Поднялся ветер. Вороны с громким карканьем закружили над самыми головами путников. Поначалу казалось, что пойдёт дождь, но из тучи посыпал град, словно летом. Хотя было ещё раннее утро, вмиг стало темно как ночью. Вскоре град сменился снегом.
За свои двенадцать лет Аарон видел всякую погоду, но подобного снегопада не помнил. Снег валил так густо, что затянул белой пеленой всё вокруг и скрыл даже солнце. Вскоре дорогу совсем занесло. И без того она была узкой и извилистой, а теперь мальчик и вовсе с пути сбился. Задул резкий холодный ветер. Пальтишко у Аарона было старое, и мороз пробирал до костей.
Поначалу Злата, казалось, не обратила внимания на перемену погоды. Она тоже прожила на этом свете двенадцать лет и знала, что такое зима. Но когда её копытца всё глубже и глубже стали проваливаться в снег, коза принялась оглядываться на Аарона. Её мягкий взгляд словно говорил:
«Что нас выгнало из дому в такую непогоду?» Аарон надеялся, что им повстречается на дороге крестьянская подвода, но за весь день никто не проехал мимо.
А снег становился всё гуще и гуще, он падал на землю огромными кружащимися хлопьями. Аарон почувствовал под ногами мягкую пашню. Он понял, что они сбились с пути и бредут теперь по полю. Мальчик уже не мог различить, где восток, а где запад, где осталась деревня и в какой стороне город. Ветер выл и стонал, крутились снежные вихри, словно белые бесята затеяли в поле игру в пятнашки. Снежная позёмка заметала всё вокруг. Злата остановилась. Она не могла идти дальше. Коза уперлась копытцами в землю и умоляюще заблеяла, словно просилась назад домой. На её бороде намёрзли белые льдинки, а рога заиндевели от мороза.
Аарон старался не думать о грозившей им опасности, но понимал: если они не найдут пристанища, то наверняка замёрзнут. Нет, это была не обычная метель, а настоящий буран. Снегу намело уже по колено. Руки мальчика окоченели, а пальцев на ногах он совсем не чувствовал. Блеянье Златы всё больше походило на плач: люди, которым она привыкла доверять, заманили её в беду. Что оставалось делать? Аарон принялся молиться за себя и за невинную скотину.
Вдруг мальчик разглядел невдалеке какой-то холм. Что бы это могло быть? Когда успело намести такой большой сугроб? Подошёл он поближе и козу за собой потянул. Оказалось, это высоченный стог сена, весь засыпанный снегом.
Аарон сразу понял – это спасение. С большим трудом он разрыл снег. Недаром он был крестьянский сын: знал, что делать. Докопавшись до сена, мальчик сделал в нём гнездо для себя и козы. Он понимал, что, как бы ни завывала метель снаружи, в стогу всегда тепло и сухо. К тому же сено – отличный корм для Златы. Почуяв знакомый запах, коза потянулась к сену и принялась жевать. Снаружи продолжал валить снег. Вскоре он снова замел стог, скрыв лаз, проделанный Аароном. Но мальчику и козе надо дышать, эдак под снегом и задохнуться можно! Аарон проделал в соломе и снегу окошко и внимательно следил, чтобы его не засыпало.
Злата наелась досыта, села на задние ноги. К ней вернулось прежнее доверие к человеку. Аарон съел два куска хлеба с сыром, но лишь слегка заглушил голод, уж больно умаялся он в дороге. Мальчик посмотрел на козу и заметил её набухшее вымя. Он лёг возле козы так, чтобы молоко при дойке попадало ему прямо в рот, и потянул за сосок. Молоко было жирным и сладким. Злата, хоть и не привыкла к такому обращению, сидела смирно. Казалось, ей хочется отблагодарить мальчика за то, что он спас её от неминуемой гибели, нашёл такое чудесное убежище, где всё – пол, стены, потолок – сделано из душистого вкусного сена.
В крохотное окошко Аарон видел, как беснуется снаружи непогода. Ветер перегонял огромные волны снега. Тьма была – хоть глаз выколи. Мальчик не знал, ночь ли наступила или просто тучи совсем закрыли солнце. Слава Богу, в стогу было тепло и сухо. От травы и полевых цветов пахло солнцем и летом. Злата то и дело принималась жевать. Она выхватывала клочок то сверху, то снизу, то справа, то слева. От её тела шло живое тепло, и Аарон старался прижаться к ней потеснее. Мальчик всегда любил козу, но теперь она стала ему как сестра. Он был один, и ему хотелось поговорить с кем-нибудь.
– И что ты думаешь, Злата, о том, что с нами приключилось? – завёл мальчик разговор с козой.
– Ме-е, – проблеяла Злата.
– Не отыщи я этот стог с сеном, мы бы наверняка замёрзли в чистом поле.
– Ме-е.
– Я тебе так скажу: если снег не прекратится, нам придётся просидеть здесь несколько дней.
– Ме-е.
– Да что ты всё «ме-е» да «ме-е»! Отвечай толком!
– Ме-е, ме-е.
– Ну, ме-е, так ме-е, – уступил Аарон. – Хоть ты и бессловесная тварь, а всё понимаешь. Ты нужна мне, а я нужен тебе. Ведь так?
– Ме-е.
Аарона стало клонить в сон. Он сделал себе подушку из сена и уснул. Злата тоже задремала. Теперь слушайте дальше.
Когда мальчик открыл глаза, то не мог понять, ночь сейчас или день. Снег забил окошко. Аарон попробовал было расчистить его заново, раскопал снег на длину своей руки, но так и не пробился наружу. А снег всё шёл и шёл. Ветер выл на разные голоса. Иногда в вое ветра мальчику чудился дьявольский смех. Злата тоже проснулась. Аарон погладил её, и она от ветила ему благодарным «ме-е». Да, козий язык состоял из одного-единственного слова, но сколько оно могло выразить! Коза будто хотела сказать мальчику: что Бог дает, надо принимать с любовью – жару и холод, голод и насыщение, свет и тьму.
Аарон снова проголодался. Хлеб с сыром он давно уже съел, но молоко у Златы не переводилось.
Три дня провели мальчик и коза в стогу. Аарон всегда любил Злату, но за эти дни привязался к ней ещё больше. Она поила его своим молоком, согревала своим теплом. Своим спокойствием она поддерживала в нём надежду на спасение. А сколько историй он порассказал ей за эти дни! Коза стояла смирно и внимательно слушала. Он гладил её, а она лизала его лицо и руки.
А потом говорила «ме-е», и мальчик понимал: это значит – «Я тебя тоже люблю».
Снег шёл три дня. Впрочем, на второй день он был уже не таким густым, да и ветер поутих. Временами Аарону казалось, что лета уже никогда не будет, что всю жизнь, сколько он себя помнит, шёл снег и что у него, Аарона, нет ни отца, ни матери, ни сестёр: он – сын снега, родился в снегу, и Злата тоже. В стогу было так тихо, что даже в ушах звенело. Аарон и Злата проспали всю ночь и большую часть дня. Во сне Аарон мечтал о тёплых деньках. Ему снились зелёные луга, цветущие деревья, прозрачные ручьи и птичье пение. На третью ночь снег перестал, но Аарон боялся, что в темноте не отыщет дорогу домой. Постепенно небо расчис тилось, и выглянула луна, покрыв снежные равнины серебристой сетью. Мальчик разрыл снег и выглянул наружу. Перед ним лежал белый безмолвный мир, исполненный небесного покоя и благодати. До огромных звёзд, казалось, было рукой подать. Луна плыла по небу, как по морю.
Утром четвёртого дня Аарон услыхал звон бубенцов.
«Сани! —догадался мальчик. —Значит, дорога недалеко».
Возница указал ему дорогу, но не в город, к мяснику Файвлу, а домой, в деревню. Сидя в стогу, Аарон решил, что ни за что не расстанется с Златой.
Родители Аарона и вся деревня искали мальчика и козу, но метель занесла следы. Люди думали, что они сгинули навечно. Мать и сестры стали было оплакивать Аарона, но отец лишь хмурился и молчал. Вдруг прибежал сосед и сообщил радостную весть: по дороге к деревне шествуют Аарон и коза.
Ну и обрадовались все! Аарон рассказал дома, как нашёл стог и как Злата три дня поила его своим молоком. Услыхав это, сестры принялись целовать и обнимать козу, приготовили ей особое угощение: нарезанную морковь и картофельные очистки. Злата всё съела – тоже ведь проголодалась.
Никто и подумать не мог о том, чтобы её продать. К тому же наступившие холода оказались скорняку на руку. Теперь сельчанам вновь понадобились его услуги. Так что на Хануку мама Аарона каждый день могла печь картофельные оладьи, даже Злате доставалось. И хотя у козы был свой загончик, она часто приходила к кухне, стучалась рогами в дверь и просилась в гости. Её всегда с радостью пускали. По вечерам Аарон, Мириам и Ханна играли в дрейдл. А Злата грелась у печки, смотрела на детей и любовалась на ханукальные свечи. Иногда Аарон спрашивал:
– А помнишь, Злата, как мы хоронились с тобой в стогу?
Коза чесала рогами бок, мотала бородой и тихонько блеяла. Всю свою безмерную любовь она умела выразить одним-единственным «ме-е».
Перевод с английского Ольги Мяэотс
Хелм славился своими дураками, там их было видимо-невидимо – и молодые, и старые.
Как-то ночью один чудак приметил луну в бочке с водой.
– Видать, с неба упала, – решили хеломцы и закрыли поскорей бочку, чтобы луна за ночь не исчезла.
Но утром, когда подняли крышку – луны и след простыл. Не иначе – украли. Послали за полицейскими, но так и не нашли злодеев. Загадочное событие повергло жителей Хелма в великую печаль. Долго они вздыхали да трясли бородами, вспоминая пропажу. Говорят, чудеса не каждый день случаются. Так-то оно так, да только в Хелме свои порядки.
Теперь слушайте дальше.
Особенно отличались своими чудачествами семь старейшин Хелма. В селе они были самыми старыми и самыми глупыми, вот и верховодили над всеми. От постоянных дум лбы у них сделались высокие и гладкие, а бороды белые-белые.
Раз на Ханукку всю ночь шёл снег. Хелм будто серебристым покрывалом укрыло. Сияла луна, мерцали звёзды, и снег искрился и блестел, словно жемчуга и бриллианты.
В тот вечер семеро старейшин как обычно сидели и размышляли, морщили высокие лбы, закатывали глаза и тяжело вздыхали. Село в те времена впало в жестокую нужду, вот старейшины и гадали, как бы раздобыть денег. Известное дело: дурень думкой богатеет. Самый старший, Гронам-Первый Дурак, возьми да и ляпни:
– А снег-то – чистое серебро!
– Ага, глядите, блестит, словно жемчуга рассыпаны! – подхватил другой.
– Да нет, это же бриллианты! – завопил третий.
Обрадовались старейшины: вот счастье привалило! Знать, на их село настоящее сокровище с неба упало.
Но радость их была недолгой: неожиданное богатство принесло новые заботы. Жители Хелма страсть как любили шататься по улицам, если их не остановить – в миг затопчут бесценные сокровища. Как же быть? Дурень-Тудра живо нашел выход:
– Пошлём гонца, пусть обежит село и предупредит людей, чтобы сидели по домам, пока не будет собрано всё серебро и все жемчуга-бриллианты до последнего камешка.
Дельное предложение всем понравилось. Старейшины одобрительно зачесали в затылках. Но тут спохватился Недоумок-Лекиш:
– Этак гонец сам всё затопчет!
– Верно, – всполошились старейшины и, озадаченные новой напастью, снова наморщили лбы.
– Придумал! – воскликнул Шмерель-Бычья башка.
– Ну, говори скорее!
– Зачем гонцу зря ноги ломать? Надо поставить его на стол и так носить от дома к дому.
Решение всех обрадовало: старейшины даже в ладоши захлопали от радости, дивясь собственной смекалке.
Тут же послали на кухню за Гимпелем, мальчишкой на побегушках, и водрузили его на стол. А кому стол нести? К счастью, в кухне были еще Трейтель, повар, Берель, он картошку чистил, Йокель, тот салаты резал, и пастух Йонтель, что состоял при общинном козле. Этим четверым и было приказано поднять стол и пронести по селу. Странная получилась процессия. Каждый держал одну из ножек, а наверху красовался мальчишка-Гимпеле с деревянным молотком в руках. Он колотил им в окна и кричал:
– Люди добрые! На наш Хелм свалилось с неба сказочное богатство! Сидите эту ночь по домам и не вздумайте по улицам шлёндрать, а то неровен час все сокровища перетопчите!
Жители Хелма послушались гонца, никто не осмелился за порог выйти. А тем временем старейшины и так, и сяк прикидывали, как бы получше распорядиться небесными сокровищами.
Дурень-Тудра и тут не сплоховал: предложил всё продать, а на вырученные деньги купить гусыню, которая несёт золотые яйца. И у общины наконец-то появится источник постоянного дохода.
Недоумка-Лекиша озарило: А почему не купить всем хеломцам очки с увеличительными стеклами? Тогда дома, улицы и лавки станут казаться больше, и весь Хелм преобразиться и вырастет на глазах. Будет это уже не село, а настоящий город.
Были и другие не менее достойные предложения. И то сказать: чего дураку в голову не взбредёт! Пока старейшины судили да рядили, наступило утро. Взошло солнце. Выглянули старейшины из окна и – о горе! – увидели, что снег весь притоптан. Тяжелые башмаки четырех носильщиков затоптали-таки сокровища.
Старейшины с досады принялись рвать свои белые бороды. Надо же было так опростоволоситься! Ну да что толку горевать? Сделанного не воротишь.
– В другой раз, – рассудили старейшины, – коли на Ханукку упадут вновь с неба драгоценные сокровища, надо будет снарядить ещё четверых молодцов, чтобы несли тех, кто держит стол.
На том и порешили.
Хеломцы, хоть и остались ни с чем, зря не тужили и с надеждой смотрели в будущее. Неустанно превозносили они мудрость старейшин: ведь те могут решить самую трудную задачу. С такими не пропадешь!
Кто из вас, ребята, не мечтал хоть раз побывать в дальних краях, где живут нелетающие птицы киви, медлительные мишки коалы, и множество других невиданных зверей? Эти удивительные острова называются Новая Зеландия.
Как-то раз новозеландских детей спросили, что они думают о своей стране. «Я думаю, Новая Зеландия – замечательная страна, ведь здесь так здорово поют птицы, и так удивительно светит солнце», – ответила двенадцатилетняя Джессика. «Я люблю ее такой, какая она есть», – согласилась ее подружка Керима. А семилетний Люк, немного подумав, серьезно сказал: «Это отличная страна для исследований».
Новая Зеландия расположена далеко-далеко. На другом конце света. В Южном полушарии. Когда у нас день – там ночь, когда у нас лето – там зима. Все наоборот! Может быть, поэтому в сказках и забавных рассказах новозеландской писательницы Маргарет Махи – все шиворот-навыворот: дети познают мир, раскачиваясь вверх тормашками на ветках деревьев, коты пишут стихи, люди живут в курятниках, а куры в домах, торт сам про себя сочиняет сказку. Правда, здорово?!
Ольга Мяэотс
Перевод с английского Ольги Мяэотс
У мистера Солта было две любимых поговорки. Первая: справедливый обмен – не воровство, вторая: мужчине необходим сон.
Семеро детей Солтов были смыленными ребятишками, проворными, как иголки. Сам мистер Солт умел здорово петь грустные песни о несчастной любви и рассказывать сказки полные таинственных приключений. Но больше всего он любил поспать. Он спал и спал, а дом меж тем ветшал и разрушался. Вода сочилась сквозь дыры в потолке, бесцеремонно пробираясь в дом, также вели себя и одичавшие голодные куры. Они считали дом мистера Солта волшебным складом, полным чудесных припасов. Куры – создания робкие, но куры мистера Солта не знали страха, не боялись ни человека, ни зверя.
Джемери, старший сын мистера Солта, жаловался отцу на разруху и на куриные набеги, но мистер Солт неизменно отвечал: «Всего лишь дом! Всего лишь куры! Дайте же мне поспать!» и принимался мелодично, но весьма мужественно похрапывать. Мальчику становилось стыдно, что он потревожил отцовский сон из-за пустяков.
Но однажды, заслышав знакомое похрапывание, Джемери осмелился еще раз растолкать отца.
– Что, конец света? – поинтересовался мистер Солт, второй раз за утро открыв глаза, голубые как барвинок.
– Нет, отец. Но послушай! Оконная рама вывалилась, дверь ввалилась, а куры заняли кухню. Они гоняются за кошкой и нападают на младшего братишку. Не мог бы ты построить куриный загон и запереть их там?
– О, Боже! – возопил мистер Солт. Если бы только была жива ваша бедная мама! Уж она-то умела управляться с курами. Конечно, в свое время я много чего построил. Принесите мне гвозди, молоток и доски – два на два.
– Что такое – два на два, папочка? – поинтересовалась младшая девочка.
– Это размер бруса, моя дорогая, очень распространенный размер, два на два дюйма… из таких досок Ной строил свой ковчег.
– Какой ковчег?
– Ну разве ты забыла, тот, куда зверей пускали по двое – каждой твари по паре. А теперь, живо принимайтесь за работу. Тащите мне доски!
Дети что-то прикупили, а что-то заняли у соседей, и отнесли все добытые материалы в дальний конец сада. Куры с любопытством наблюдали за ними, покачиваясь на одной лапе и тараща желтые глаза.
– Надо и отца перенести в дальний угол участка. Нельзя позволить ему идти самому: он может переутомиться, – объяснил Джемери. Семеро маленьких Солтов как могли волоком оттащили отцовскую кровать к месту будущей стройки. Мистер Солт открыл один глаз и увидел молоток, гвозди и доски.
– Приступайте к работе, ребятки, – прошептал он. – Вот увидите, у вас получится, надо только постараться. В трудную минуту я помогу вам советом.
Позевывая, мистер Солт объяснил детям, как пилить, как и каким концом вбивать гвозди.
– Стройте загон побольше, – наставлял он. – Наши куры привыкли к свободе, нельзя их ограничивать.
По мере того, как рос курятник, дети все больше и больше увлекались строительством. Они покрасили дверь в синий цвет, а крышу – в красный. На окна повесили ящики с дикими цветами – тысячелистником, купавкой, подорожником и зверобоем. Из досок и металлической сетки они смастерили замечательный длинный загон.
Наконец все было готово. И тогда, оглядев постройку, дети загрустили.
– Какой замечательный домик, – говорили они друг другу. – Папочка, можно нам принести наши стульчики и немного посидеть в курятнике, прежде, чем мы пустим туда кур?
– Прекрасная идея, – одобрил мистер Солт. – Можете и мою кровать там поставить. После тяжелой умственной работы так приятно соснуть в тени.
Выглянув из окна курятника, дети увидели мир преображенным. Из этого конца сада им были видны холмы, за которыми синело море. На закате морская синь стала золотой, а вершины холмов – багровыми.
– Папочка, можно нам принести сюда нашу большую кровать и лоскутное одеяло, чтобы хоть один раз переночевать в курятнике? – взмолились дети.
– Конечно, – пробормотал мистер Солт сквозь сон.
Дети живо перетащили кровать и одеяло и улеглись спать в курятнике.
Утром они не услышали ни привычного царапанья куриных лап о дверной половик ни нетерпеливых ударов клювов о дверь. Куры бродили по пустому дому, недоумевая, куда подевались его обитатели. Когда же они в конце концов обнаружили переселенцев, то не смогли до них добраться: загон был устроен так ловко, что одинаково хорошо мог служить как оградой для кур, так и защитой от них. Впервые за много дней малютка Солт мог спокойно есть печенье, не опасаясь, что какая-нибудь нахальная жадная курица отнимет его.
– Папочка, – пролепетал малютка Солт, – давай уступим курам наш старый дом, а сами переселимся в прекрасный новый курятник.
– Замечательная идея! – согласился мистер Солт. – Справедливый обмен – не воровство. К тому же мы уже так далеко зашли в этом переселении, что у меня просто нет сил тащить все обратно. В конце концов – мужчине необходим сон.
Семья Солтов так и осталась жить в курятнике с синей дверью. А куры поселились в старом доме. Он постепенно ветшал, и вид из окон оставлял желать лучшего, но кур это не заботило. Они продолжали откладывать яйца с таким же усердием, как если бы из их окна тоже было видно, как морская синева сменяется на закате золотом, а затем серебрится в лунном свете.
Перевод с немецкого Ольги Мяэотс
Взрослые любят порассказать о несправедливых обидах, которые выпали на их долю в детстве. Впрочем, на слушателей такие рассказы только скуку нагоняют, и они ворчат про себя: «Какая ерунда! В жизни и не такое бывает. Стоит ли огорчаться по пустякам!» Легко им говорить!
Когда Эрнсти вспоминает детство и обиды, выпадавшие на его долю, он чаше всего рассказывает одну историю, случившуюся под рождество.
Сейчас Эрнсти уже сорок, а тогда – только исполнилось девять. В семье он был старший, у него были младший брат и совсем маленькая сестрёнка. Жили они в небольшой горной деревушке, где родители держали лавочку.
Рождество в тех местах справляли весьма скромно. По заведенному обычаю ставили в доме крошечную ёлочку с парой тонких белых свечек. Подарки крестьянские ребятишки получали незатейливые: кто варежки, кто шапку, кто шарф. Да белую булочку в придачу. Тогда хлеб в деревнях крестьяне пекли сами, раз в три недели, и конечно, на третью неделю он уже был невкусный, так что свежая булочка считалась настоящим лакомством. Детвора радовались булочкам: какое-никакое, а всё же угощение.
Лишь дети лавочника и доктора получали на рождество подарки получше, чем булочки да варежки. Мама Эрнсти очень любила рождество и начинала к нему готовиться загодя, но держала всё в секрете. Раз в неделю она ездила в город, и уже с осени, возвращаясь с покупками, каждый раз привозила на дне сумки пакет, туго перевязанный бечёвкой. «Это от Младенца Христа», – приговаривала она.
Все подарки Младенца Христа мама Эрнсти складывала в кладовку, ключ от которой хранила в кармане передника. Никто кроме мамы и Младенца Христа не смел переступать порог кладовки.
В начале декабря мама привозила адвентский календарь (Адвент – так называют в Австрии четыре недели перед рождеством (25 декабря) – время поста. Чтобы скрасить ожидание праздника, дети заводят специальный календарь, в котором на каждый день приготовлены маленькие радостные сюрпризы: забавные картинки или конфеты). Эрнсти каждый день подсчитывал, сколько осталось до рождества, и всё время думал о кладовке. Рождественские подарки – непредсказуемы, так было и в те времена. «Вот бы мне получить на рождество новые лыжи!»– намекал Эрнсти. «Уж не знаю, заслужил ли ты такой подарок. Посмотрим, как решит Младенец Христос», – качала головой мама и загадочно улыбалась. Улыбка вселяла надежду. Но всякий раз, как Эрнсти случалось набедокурить, мама стращала его: «Вот придёт Младенец Христос и заберёт все подарки назад!»
В том краю, где жил Эрнсти, снег выпадал уже в ноябре и не таял всю зиму. Так что до самого апреля можно было каждый день кататься на коньках. А без лыж было просто не обойтись. Эрнсти ходил на лыжах к соседям за молоком, и в школу на них бегал. Так что лыжи ему, в самом деле, были нужны. Не меньше, чем книги. Младенец Христос всегда дарил книги. Когда получаешь новую книгу лишь раз в году, хочется, чтобы это оказалась такая книга, которую можно было бы потом читать весь год из вечера в вечер.
Всякий день Эрнсти спрашивал маму: «Получу ли я на рождество «Сказания о немецких героях?». Мама только улыбалась в ответ: «Спроси об этом Младенца Христа».
Выходило, что всё зависело от Младенца Христа. Маму это очень забавляло. Она считала, что это способствует воспитанию. Два месяца дети были тише воды ниже травы, послушные, не безобразничали: боялись разгневать Младенца Христа. Может, они догадывались, что никакого Младенца Христа на самом деле не существует, но не смели произнести это вслух: это могло его рассердить.
Чем ближе было рождество, тем больше волновался Эрнсти. По вечерам, лёжа в постели, он думал, а не стать ли ему Отчаянным Взломщиком – вытащить тайком ключ из маминого передника, отпереть кладовку и проверить, есть ли там «Немецкие героические сказания». Каждый день Эрнсти осматривал чердак и подвал, вдруг, да и попадется на глаза длинный свёрток: лыжи в кладовке бы не поместились.
Наконец наступил сочельник. Эрнсти встал рано-рано. За окном ещё темно было. Живо оделся и вышел на улицу. Хотел ехать с отцом за ёлкой, но тот ещё завтракал. Мальчик долго топтался у крыльца, замёрз и вернулся в дом. Отец и мать стояли у постели младшего братишки. Малыш с вечера кашлял, ночью у него поднялась температура, а теперь был сильный жар. Ребёнок тяжело дышал и не откликался, когда к нему обращались.
Мама позвонила врачу, но того не оказалось дома. К телефону подошла его жена и пообещала: «Как только доктор вернётся – сразу к вам приедет».
Эрнсти снова вышел во двор. Принялся было лепить снежки и швырять в забор. Потом раскатал дорожку от дома на улицу и всё ждал, когда же придёт доктор, а потом выйдет отец, и они поедут за ёлкой. Нетерпение его росло.
Служанка позвала Эрнсти обедать и заодно отчитала: если он целый день будет околачиваться на морозе, то простудится, как и младший брат.
Эрнсти остался сидеть на кухне.
Наконец приехал доктор и сказал, что у мальчика воспаление лёгких, и его надо везти в больницу. В те времена ещё не было пенициллина, и воспаление легких считалось очень опасной болезнью. Мама плакала. Отец крепился, но и он очень волновался за сынишку.
Малыша укутали в одеяло и на носилках отнесли в машину скорой помощи, захлопнули дверь и уехали.
Папа вывел из гаража свой «фольксваген». Мама, не переставая плакать, надела лисью шубу и зелёную шляпу. Служанка тоже всхлипывала, и даже маленькая сестрёнка хныкала, впрочем, для неё это было привычным делом.
Об Эрнсти никто и не вспомнил. Он подбежал к плачущей маме, когда та садилась в машину.
– Куда вы уезжаете?
– В город. В больницу, – всхлипнула мама.
В больнице Эрнсти никогда не был, но знал, что до города – путь неблизкий. Он так долго ждал! Так долго крепился! Не шалил. Не стал Отчаянным Взломщиком. И каждый день взрослые твердили ему: «Вот наступит сочельник, посмотрим, какие подарки ты заслужил от Младенца Христа». И вот, когда, наконец, наступил долгожданный день, родители садятся в машину, и уезжают!
Эрнсти вцепился в мамину шубу:
– А как же подарки?
– Младший брат умирает, а у этого негодника одни подарки на уме! – возмутился отец и оттолкнул Эрнсти от машины.
В тот год ёлку принесла и украсила служанка. Поздно вечером вернулись из города родители. Мама больше не плакала: врачи пообещали через пару недель поставить братишку на ноги.
Конечно, Эрнсти дождался подарков. Теперь он уже и не припомнит, были ли среди них лыжи и «Немецкие героические сказания». Но тревогу и обиду, которые он испытал в тот сочельник, помнит до сих пор. «Они считают меня гадким мальчишкой! А вдруг они правы?» – мучился в тот злополучный день Эрнсти. И мысль эта была для него непереносима.
Теперь Эрнсти вырос и понимает, что и он тогда, конечно, тоже волновался за младшего брата. Нельзя винить человека за то, что он рассчитывает на воздаяние за хорошее поведение.
С тех пор Эрнсти не любит рождество. А лыжи, сказки и прочие важные для детей вещи он покупает своей дочке в самые обычные дни – по четвергам или пятницам – и дарит не откладывая. И не важно, как себя вела девочка в этот день. Это ему всё равно!
Перевод Ольги Мяэотс
Неподалеку от королевского замка жил-был рыбак. Он ловил рыбу для королевского стола. Вот отправился он как-то раз на рыбалку, да неудачно. Хоть был он человек бывалый и ловко управлялся и с сетью, и с удочкой, но в тот день ни одна рыбёшка не шла к нему на крючок.
– Видно, придётся возвращаться ни с чем, – вздыхал рыбак, но вечером появилась вдруг из воды голова и проговорила:
– Отдай мне то, что твоя жена носит под поясом, и сможешь наловить рыбы сколько захочешь.
Рыбак не знал, что жена его ждёт ребёнка, и смело сказал:
– Согласен!
В тот же миг сети его наполнились рыбой. Но, когда поздно вечером он вернулся домой и рассказал жене о случившемся чуде, бедная женщина едва не лишилась рассудка от ужасной сделки, которую столь опрометчиво заключил её муж.
– Ведь я ношу под поясом твоего ребёнка!
Слух о волшебной сделке облетел всю округу и достиг королевского замка. Узнав, в какой беде оказалась несчастная рыбачка, король пообещал, что не даст в обиду младенца и постарается защитить мать.
Месяц шёл за месяцем, и в положенный срок женщина родила мальчика. Король сразу же забрал ребёнка в замок и воспитал, как собственного сына. Когда мальчик вырос, то решил стать рыбаком, как его отец. Король и слышать об этом не хотел, но юноша в конце концов настоял на своем. И вот он впервые вышел с отцом в море. Порыбачили они на славу, а когда поздним вечером пристали к берегу, юноша вдруг спохватился, что оставил в лодке платок, и решил за ним вернуться. Едва он ступил в лодку, та устремилась прочь, увлекаемая быстрым течением. Юноша попытался было грести против течения, но от вёсел было мало толку. Лодка плыла всю ночь, а к утру пристала к белому песчаному берегу в чужой стороне.
Молодой рыбак сошёл на берег, и не успел сделать и нескольких шагов, как перед ним появился седой старик с длинной белой бородой.
– Как зовется этот край? – спросил юноша.
– Белая страна, – отвечал незнакомец и в свою очередь поинтересовался, откуда прибыл путник и с какой целью. Юноша поведал ему о своих злоключениях.
– Охо-хо! – покачал головой старик и, помолчав, добавил. – Так и быть, помогу тебе в беде. Иди вдоль берега, скоро встретишь трёх принцесс, которые закопаны в землю по шею, так что только головы торчат из песка. Первая – старшая – станет умолять тебя помочь ей освободиться. Вторая станет молить о том же. Но ты не слушай их, а проходи мимо прямо к третьей, самой младшей, и делай, что она тебе скажет. Сумеешь исполнить её просьбу – найдёшь своё счастье.
Когда рыбак поравнялся с первой принцессой, та окликнула его, но он прошёл мимо, словно не заметил её. Так же обошёлся он и со второй принцессой. А у младшей юноша остановился.
– Если исполнишь мою просьбу, – сказала та, – проси, что пожелаешь.
Рыбак согласился, и девушка рассказала ему, что её и сестер закопали на берегу три тролля, а прежде они жили в замке, что виднеется за деревьями.
– Отправляйся в замок и позволь каждому из троллей пороть тебя одну ночь: выдержишь – освободишь нас.
Юноша согласился.
– Как войдёшь на двор, – продолжала принцесса, – увидишь двух львов, стерегущих ворота. Пройди ровно посередине между ними – и они тебя не тронут. Потом войди в маленькую тёмную комнату и укладывайся на ночлег. Ночью тролль придет пороть тебя, но ты не робей: стоит тебе натереться маслом из фляги, что висит на стене, и от рубцов не останется и следа. Как только тролль кончит свое дело – хватай меч, что висит на стене возле фляги и руби ему голову.
Рыбак выполнил наказ принцессы. В сумерках прошёл он между львами, даже не взглянув на них, вошёл в маленькую тёмную комнату и лёг спать. В первую ночь явился трехголовый тролль с тремя розгами и выпорол юношу, но тот натерся маслом из фляги, и рубцы сразу зажили. Юноша схватил меч и отрубил троллю голову.
На следующее утро, придя на берег, он увидел, что принцессы закопаны в землю лишь по пояс.
Ночью все повторилось. Только на этот раз у тролля было шесть голов, и порол он юношу шестью розгами с ушестеренной силой. Зато утром принцессы стояли на берегу закопанные лишь по колени.
На третью ночь пришел тролль с девятью головами, у него было девять розг. От его порки юноша потерял сознание. Тролль схватил его и швырнул об стену, но от удара с крючка упала фляга, и масло вылилось на спину бедняги, раны зарубцевались, и он ожил. Тут уж юноша не стал терять времени даром – сорвал со стены меч и отсёк все девять голов.
На следующее утро принцессы встречали избавителя на берегу. Он обручился с младшей, и они счастливо зажили в замке.
Но со временем рыбак затосковал по дому, захотелось ему до свадьбы повидать родителей. Молодой королевне это не понравилось, но юноша так мечтал увидеть родные места, что в конце концов она уступила, сказав напоследок:
– Обещай, что будешь слушаться только отца и выполнять только его просьбы, но не станешь делать того, что попросит твоя мать.
Юноша обещал.
Принцесса дала жениху перстень, который выполнял два желания владельца. Молодой рыбак пожелал оказаться в родном краю и вмиг очутился дома. Родители не могли надивиться тому, каким знатным и богатым стал их сынок.
Когда юноша пожил в родном доме несколько дней, мать сказала ему:
– Сходи-ка во дворец. Пусть и король тобой полюбуется.
– Нечего ему там делать, – возразил отец. – Уйдет – и больше мы его не увидим, поминай как звали.
Но мать не отступалась. Наконец она уговорила сына. Когда он пришел во дворец, то затмил нарядом и обличьем самого короля. Тому это, конечно, не понравилось.
– Глядишь-то ты молодцом, – проворчал старик, – но вот мою королеву все видели и знают, как она прекрасна, а какая у тебя невеста – нам неведомо. Уж верно, с моей и сравнить нельзя.
– Если бы вы её только увидели, то глаз бы не смогли отвести! – в запальчивости ответил юноша. И в тот же миг его желание исполнилось, и молодая королевна оказалась подле него.
– Зачем нарушил ты свое обещание, зачем ослушался отца? – воскликнула она. – Мне надо возвращаться назад, а у тебя не осталось больше волшебных желаний – кольцо утратило свою силу.
Понял юноша, что совершил ужасную ошибку, да поздно – сделанного не воротишь.
Прежде чем отправиться в обратный путь, девушка вплела в волосы юноши кольцо со своим именем, потом сняла с его пальца волшебный перстень, загадала желание и в тот же миг исчезла.
Сердце юноши было разбито. Дни напролёт ломал он себе голову, придумывая, как вернуться назад к своей невесте.
– Я должен узнать, где находится Белая Страна, – решил рыбак и отправился на поиски.
Долго странствовал он по свету и наконец на высокой горе повстречал Властителя лесных зверей. Стоило тому дунуть в волшебный рог, и звери мигом сбегались на зов. Юноша спросил Властителя, не знает ли тот, где находится Белая Страна
– Увы, нет, но я могу спросить моих подданных.
Он созвал всех лесных зверей, но никто не знал, где находится Белая Страна.
Тогда Властитель дал юноше лыжи.
– Надень их, и они домчат тебя до моего брата. Он Властитель птиц, а живет за сотни миль отсюда. Спроси его! Когда доберёшься до его дома, поставь лыжи на снег, повернув носами в обратную сторону, и они сами вернутся назад.
Юноша так и сделал, добравшись до дома Властителя птиц, он развернул лыжи, и те помчались назад.
Юноша поведал Властителю птиц, что ищет Белую Страну, тот подул в свой рожок, и со всех сторон стали слетаться птицы, но ни одна не знала, где находится Белая Страна. Последним, намного позже других, прилетел старый орёл, он проделал неблизкий путь, через море и горы,, но и он не знал ничего о Белой Стране.
– Что ж, – сказал Властитель птиц, – возьми мои лыжи, они донесут тебя до моего брата, который живет за сотни миль отсюда. Он Властитель рыб. Спроси его! Но как доберешься до места, не забудь отправить лыжи назад.
Юноша поблагодарил за помощь, надел лыжи и снова пустился в путь. Добравшись до Властителя рыб, он развернул лыжи, и те пустились в обратный путь. Юноша же вновь принялся расспрашивать о Белой Стране.
Властитель рыб громко свистнул, и все подданные приплыли к нему. Однако никто не слышал о Белой Стране. Наконец из дальних краев, с самого края света приплыла старая щука, и, услыхав, что юноша ищет Белую Страну, сказала:
– Я знаю, где это. Вот уже десять лет служу я там придворной кухаркой, и теперь мне нужно торопиться назад: молодая королевна, чей жених пропал в дальних странах, выходит замуж за другого принца.
– Что ж, вот тебе мой совет, – обратился Властитель рыб к юноше. – Видишь трех братьев на вересковой пустоши? Они стоят там уже добрую сотню лет и всё не могут поделить шапку, плащ и пару ботинок. Тот, кто завладеет всеми тремя вещами, сможет по своему желанию становиться невидимым и переноситься куда ему заблагорассудится. Скажи им, что хочешь примерить их одежду, а за это поможешь им разрешить спор.
Юноша поблагодарил Властителя рыб за совет и отправился на вересковую пустошь.
– О чём это вы спорите? – спросил он братьев. – Дайте-ка я примерю шляпу, плащ и ботинки, а потом помогу вам рассудить спор по справедливости.
Братья охотно приняли его помощь. Юноша надел шляпу и плащ и натянул на ноги волшебные башмаки.
– Я скажу вам мое решение в следующий раз, – заявил он братьям, и тут же загадал желание:
– Хочу оказаться в Белой Стране!
Волшебная сила подняла его в воздух и понесла прочь. По пути ему повстречался Северный ветер.
– Куда путь держишь? – проревел тот.
– В Белую Страну, – отвечал юноша и поведал Северному Ветру о своих злоключениях.
– Ты движешься быстрее меня, – заметил Северный Ветер. – Ты несешься прямиком к цели, а мне приходится задувать во все углы и закоулки. Как доберешься до места – подожди меня у ворот. Я налечу и задую в двери так, словно хочу снести замок с лица земли. А когда новоявленный жених, выйдет посмотреть, в чем дело, – хватай его за шиворот и толкай с крыльца. Тут уж я подхвачу молодца и доставлю куда следует.
Юноша исполнил все так, как научил его Северный Ветер. Он подождал у ворот. Северный Ветер налетел с таким ревом и гулом, что стены замка зашатались. Принц и впрямь вышел посмотреть, что происходит. Стоило ему объявиться в дверях, рыбак схватил его за шиворот и вытолкал взашей, прямо в объятия Северного Ветра, тот подхватил беднягу и унёс неведомо куда. А юноша пошел во дворец. Сначала принцесса не узнала его, такой он был бледный и худой после долгого и тяжелого путешествия, но, увидев кольцо, просияла от радости. Рыбак и принцесса сыграли свадьбу и жили долго и счастливо. Слава об их мудром правлении разнеслась далеко за пределы Белой Страны.
Перевод Ольги Мяэотс
В понедельник часа в четыре вдруг раздался звонок в дверь.
Я его едва не прослушал: как раз в это время возился с пылесосом. Пылесосу тёти Марги лет тридцать, не меньше, и голос у него под стать возрасту. Я тёте много раз говорил: надо купить новый пылесос. Денег-то у неё предостаточно. Но она и слышать ничего не хотела. Конечно, ведь не ей с ним возиться приходилось, а мне. И горе мне, если она, вернувшись из гостей, обнаруживала хоть одно-единственное перышко на своём персидском ковре! Уж она раскричится так раскричится: «Кто убирает спустя рукава, не заслуживает сладкого!»
А потом в одиночку уплетает шоколадный, малиновый или миндальный пудинг.
Мне кажется, что перышко, которое тётя Марга неизменно находила на ковре, она нарочно хранила в своей сумке из крокодиловой кожи и тайком подбрасывала, когда приходила домой. А все для того, чтобы пудинги доставались только ей.
Итак, в четыре часа нам в дверь позвонили. Я пошел открывать. На лестничной площадке стоял мужчина в сером рабочем халате. Ростом не выше меня. В руках он держал большую коробку.
– Наконец-то, открыли! Не дождёшься! – проворчал коротышка. – Я принес заказанный вами телевизор.
Я оторопел. Я был уверен, что тётя Марга никогда никакого телевизора не заказывала. Она считала, что от телевизора портится зрение. Когда были живы мои родители, она и их убеждала, чтобы ни на секунду не подпускали меня к экрану.
– Какой еще телевизор? – спросил я неуверенно.
– Вот этот. Какой же ещё! – мужчина пронес его в детскую и водрузил на мой стол.
– Распишись вот здесь! – приказал он, подождал, пока я выведу на бланке свою фамилию, и ушел.
И вот я один в комнате, а на столе красуется новенький телевизор.
– Если тётя Марга действительно заказала телевизор, то уж наверняка не для меня, – рассуждал я. – Надо его перенести в гостиную, пока она не пришла. А то рассердится.
Но телевизор оказался тяжёленьким. Я не смог его даже от стола оторвать. Пришлось оставить на прежнем месте.
Я задумался. По понедельникам тётя Марга никогда раньше пяти домой не возвращается. Что ж, удобный случай проверить, как работает новая аппаратура. Как знать, может, как только телевизор попадет в руки к тёте Марге, она раз и навсегда запретит мне его смотреть.
Я устроился поудобнее. Сначала придвинул к телевизору стул, потом достал с постели подушку и превратил стул в мягкое кресло. Заодно я обнаружил распечатанную коробку ванильных вафель, припрятанную в прошлую субботу. Тёте Марге они пришлись не по вкусу. Она выкинула их в корзину для бумаг. Я их быстренько оттуда достал, пока она не видела, и спрятал под подушку.
Я воткнул штепсель в розетку, включил телевизор, раскинулся в самодельном кресле и засунул в рот вафлю. Не прошло и десяти секунд, как экран засветился. Я увидел мужчину, он читал последние новости. Волосы диктора были зачесаны на прямой пробор, на шее – полосатый галстук.
«Беседа проходила в деловой атмосфере, – передавал диктор новости из Белого Дома. – Обе стороны открыто высказали свою точку зрения. Вопреки всем разногласиям…»
Тут диктор сделал паузу и поглядел на меня. По крайней мере, мне так показалось. Какая досада: на глазах у всех он забыл свой текст!
Я нервно откусил вафлю.
Диктор откашлялся и сказал: «Когда же ты наконец прекратишь грызть эти сухари? Ты мне на нервы действуешь! Мешаешь сосредоточиться».
– Это вы мне? – изумился я.
– Кому же ещё! Разве здесь ещё кто-то есть? Мог бы, по крайней мере, и меня угостить! – буркнул он недовольно.
– Пожалуйста, угощайтесь, – спохватился я и протянул ему коробку. Диктор схватил её и вытянул сразу три вафли. Это показалось мне нескромным, но я смолчал.
– Неплохо! Даже очень вкусно! – похвалил диктор, откусив первую вафлю. Набив рот, он продолжал: «Вопреки всем – хрум,хрум – разногласиям – хрум, хрум – можно говорить – хрум, хрум – о позитивных результатах». И так далее в том же духе.
Когда новости закончились, на экране появилась красивая дама почти совсем без одежды, она демонстрировала новый лак для волос. Дама улыбалась мне намного приветливее, чем тётя Марга, зато лак оказался на редкость вонючим.
Я вскочил и распахнул окно, чтобы проветрить в комнате. Затем повернулся и хотел было сесть обратно в кресло, но остолбенел: в дверях стояла тётя Марга! Я не слышал, как она вошла.
– Безобразие! – завопила тётя. – Телевизор! Телевизор в детской! В наказание на три месяца оставляю тебя без пудингов! Выключи немедленно!
Она ринулась к аппарату и хотела его выключить, но нажала не ту кнопку и нечаянно переключила на другую программу. На экране появились два исследователя в тропических шлемах, их окружали ярко раскрашенные аборигены, которые непрестанно кричали «Кинг-Конг! Кинг-Конг!», или что-то подобное.
И тут появилась огромная обезьяна. Заметив тётю Маргу, она замерла и приветливо заулыбалась.
Но тётя Марга продолжала искать кнопку выключателя и не обратила на обезьяну никакого внимания. Это было ошибкой!
Гигантская обезьяна протянула свою гигантскую лапищу, подцепила тётю Маргу и втянула её в телевизор. Затем она взвалила тётю на плечи и молниеносно исчезла в джунглях.
Я кинулся к телевизору, чтобы спасти тётю Маргу. Но в этот миг в миллиметре от моего уха просвистело копье и с глухим стуком вонзилось в дверной косяк. Это аборигены пошли в атаку.
Я поспешил выключить телевизор.
Нет уж, пусть тётя Марга сама выкарабкивается, а я не хочу висеть пришпиленный копьем к собственному платяному шкафу.
Пока я ломал голову, что теперь делать, в дверь снова позвонили. На пороге стоял все тот же коротышка в сером. Он сразу принялся возмущаться.
– Это же не тридцать седьмая квартира, а семьдесят третья! – кричал он. – Почему ты мне сразу не сказал? Где мой телевизор?
– Там, куда вы его поставили! – сдерзил я. – Откуда мне было знать, что ваша коробка предназначалась для квартиры тридцать семь!
Коротышка взял коробку под мышку и, бурча себе под нос, отправился восвояси.
Я хотел было крикнуть ему вслед: «Постойте, так не годиться! Не можете же вы просто так взять и унести телевизор, ведь там внутри тётя Марга!» А потом передумал.
В конце концов, после всех этих передряг я заслужил пудинг, а останься тётя Марга дома, она бы наверняка оставила меня без сладкого, всё бы сама слопала.
Я вспомнил мужчин в тропических шлемах. Вид у них был такой бравый. Я уверен: они спасут тётю Маргу. Так пусть теперь она им готовит пудинги!