Жили на свете лошадь и собака. Лошадь каждый день чему-нибудь удивлялась. Увидит облако причудливой формы и удивится. Сурок выскочит из норки – лошадь удивится сурку. Загремит в тучах гром или пройдёт обыкновенный дождь, лошадь сейчас же воскликнет: «Как удивительно!» И за это её прозвали удивлённой лошадью. А собака всё время грустила. Весной грустила, осенью грустила, утром грустила и вечером. И за это её прозвали грустной собакой. Так и говорили: грустная собака!

Но однажды ей надоело грустить. «Плохо быть всё время грустной, — подумала она. – Если бы я могла научиться удивляться так, как удивляется лошадь, моя жизнь переменилась бы к лучшему». И собака отправилась к лошади учиться удивляться.

Лошадь паслась на лугу возле лесного озера и не переставала удивляться тому, какая вкусная трава растёт в этом месте. «Наверное, от близости воды», — решила она.

И увидела собаку.

— Здравствуйте, удивительная лошадь! – сказала собака.

— Здравствуйте! – ответила лошадь. – Только я не удивительная, а удивлённая. Ничего удивительного во мне нет.

— Вы удивительны уже тем, что всегда удивлены, — вежливо возразила собака. – Поэтому я сказала, что вы удивительная лошадь.

Лошади были приятны её слова, потому что каждому хочется быть удивительным, и она спросила:

— Вы, очевидно, очень образованная собака, если умеете так умно рассуждать?

— Да. Вместе с хозяином я посещала колледж, — объяснила собака.

— Как я завидую! – воскликнула лошадь. – Меня не пустили даже в начальную школу. Сказали, что я слишком крупная, чтобы сидеть в классе.

— Но что проку в знании? – продолжала собака. – Я образована, но несчастна.

Лошадь удивлённо оглядела собаку и вспомнила, что по ночам часто слышала унылый собачий вой.

— Простите, а вы не та собака, которая воет по ночам? – спросила она.

— Именно та, – грустно ответила собака. – Иной раз станет так тоскливо, что не удержишься и завоешь.

— И в чём заключается ваше несчастье? – сочувственно спросила лошадь.

— Я скучаю, — созналась собака. – Скучаю всегда и везде. Согласитесь: жить на свете – прескучное дело.

— Ах, что вы! – воскликнула лошадь. – Жить на свете интересно и весьма приятно. Просто надо удивляться. Хоть чуть-чуть. Хоть самую капельку.

— Но чему? – спросила собака.

— Всему, — ответила лошадь. – Нет ничего, чему нельзя было бы не удивиться.

— В таком случае, не могли бы вы дать мне несколько уроков удивления? – спросила собака.

— С удовольствием! – сказала лошадь. – Тут и уроки не нужны. Просто внимательно посмотрите вокруг.

— И можно попробовать прямо сейчас? – обрадовалась собака.

— Конечно! – ответила лошадь.

Собака собралась с мыслями и спросила:

— Если я правильно поняла, сначала надо оглядеться по сторонам.

— Совершенно верно, — ответила лошадь.

— А потом удивиться.

Лошадь весело кивнула.

— Вы не волнуйтесь, — сказала лошадь. – Это произойдёт само собой.

Собака оглядела всё, что было вокруг – яркие цветы, овальное озеро, зелёный лес, прозрачное небо, ослепительное солнце и белоснежные облака, и опять уставилась на лошадь.

— Ну что? – спросила лошадь, приветливо помахивая хвостом. – Удивились?

— Нет, — ответила собака. – С первого раза у меня не получилось. Как было скучно, так и осталось.

— Странно… — сказала лошадь. – Просто невозможно не удивиться стольким удивительным вещам. Может, вы невнимательно смотрели?

— Напротив, я как никогда была внимательна, — сказала собака. – Я очень старалась.

Лошадь вскинула длинные ресницы.

— Тогда, может быть, вы не расслышали трели жаворонка в небе и шелеста листьев на деревьях?

— А надо было не только смотреть, но и слушать? – спросила собака.

— Разумеется! – воскликнула лошадь, и глаза её засверкали радостью. – Сейчас вы всё внимательно оглядите, при этом прислушаетесь к звукам, и, я уверена, непременно удивитесь.

— Я готова! – сказала собака.

Она оглядела всё, что было вокруг – цветы, озеро, лес на том берегу, небо, солнце и облака, и внимательно прислушалась.

— Ну как теперь? – спросила лошадь, переступая с ноги на ногу. – Теперь вы удивились?

— Снова не получилось, — призналась собака. — Птицы поют и листья шелестят. Я даже услышала плеск воды в озере. Но что во всем этом удивительного?

Лошадь призадумалась. Вдруг она сорвалась с места и галопом проскакала два круга.

— Поняла! – воскликнула она, остановившись возле собаки. – Вы, очевидно, не уловили запахов и ароматов, и от этого не получили полной картины.

— А надо было уловить и запахи, и ароматы? – спросила собака.

— Без сомненья! – воскликнула лошадь. – Потяните воздух в ноздри, и вы почувствуете в нём запахи земли и ароматы цветов, а кроме того чудесную прохладу озерной воды и знойный дух спеющей ржи в дуновениях ветра.

— Вот теперь я поняла! – сказала собака уверенно. – Теперь я непременно удивлюсь.

Она оглядела всё, что было вокруг – цветы, озеро, лес на том берегу, небо, солнце и облака, услышала трели жаворонка, шелест листьев на деревьях и плеск воды в озере, вдохнула в себя запахи земли и ароматы цветов, и даже знойный дух спеющей ржи, который донёс в своем дуновении тёплый ветер.

— Получилось? – спросила лошадь, дрожа от нетерпения, и громко всхрапнула. – Ну? Говорите скорее!

Собака вздохнула и ответила:

— Я сделала всё, как вы подсказали, но ничего удивительного не нашла в том, что вода плещет, ветер дует и птицы поют. Это так обычно!

Лошадь долго ходила по берегу в глубоком раздумье, останавливалась, била копытом землю и снова ходила.

— Послушайте! – наконец сказала она собаке. — Видите муравья, который несёт на себе иголку от сосны?

— Вижу, — ответила собака.

— Крохотный муравей — большую иголку! – сказала лошадь. – Он бежит по узенькой дорожке к муравейнику, а из муравейника навстречу ему бежит другой муравей, чтобы найти ещё одну сосновую иголку. Разве это не удивительно?

— Муравьи всегда строят муравейники, — сказала собака.

Лошадь поднялась на дыбы.

— Тогда удивитесь хотя бы тому, что мы с вами встретились! – в отчаянии закричала она. – Ведь мы могли и не встретиться!

— Но как же мы могли бы не встретиться, если я специально пришла к вам, чтобы научиться удивляться! – сказала собака, и уши у неё встали торчком.

— Это просто удивительно, что вас ничто не удивляет! – пробормотала лошадь, едва сдерживая слёзы. – Но не отчаивайтесь! – утешила она собаку. – Кто настойчив, тот добьётся. Дождёмся ночи, и я вам кое-что покажу. Уж на этот раз вы непременно удивитесь.

— Я на всё согласна, — ответила собака. – Лишь бы жизнь переменилась к лучшему.

И они стали ждать ночи. Прошел час, другой, третий. Солнце сделалось похожим на золотое яйцо, ветер стих, и в спокойной глади озера отразился лес. Наконец, тьма заполнила небосвод. Созвездья выступили из неё яркими огнями.

— Ещё долго ждать? – спросила собака.

— Потерпите совсем чуть-чуть! – попросила лошадь. – А пока запрокиньте голову и внимательно смотрите в небо.

Собака запрокинула голову и стала смотреть в небо, как ей сказала удивлённая лошадь.

— Видели?! – вдруг восторженно произнесла лошадь.

— А что надо было увидеть? – не поняла собака.

— Как! – удивилась лошадь. – Неужели вы не заметили? Звезда упала! Ведь это столь удивительно, что и слов нет!

Собака опустила голову и уставилась на свои лапы.

— Это метеорит, — хмуро сказала она. – Падая, он сгорел в атмосфере.

— Разумеется, метеорит, — согласилась удивлённая лошадь. – Но для нас это падающая звезда. И как красиво! Просто трепет проходит по коже!

— Я ничего такого не почувствовала, — устало призналась собака. –Только лишь то, что хочу есть.

— Теперь и мне стало грустно, — сказала лошадь. – Право же, я совсем не знаю, как вам помочь. Разве что потанцевать.

— А с кем? – спросила собака в последней надежде и оглядела пустой луг.

— Потанцуйте сама с собой. С тёплым ветром. Со звёздами, — сказала лошадь. – Потанцуйте со своей мечтой!

— С мечтой? – обиделась собака. – Я же не сумасшедшая, а только грустная. Да и музыки нет.

— Пенье соловья – прекрасная музыка! – воскликнула лошадь.

И стала танцевать. Она кружилась на лугу под звёздным небом, а соловей громко щёлкал в лесу.

— Раз-два-три! Раз-два-три! Раз-два-три! – шептала лошадь. – Это так чудесно: танцевать среди ночи! Попробуйте! Собака! У вас непременно получится!

— Нет, это совершенно невозможно… Танцевать ночью без музыки да ещё на пустой желудок!.. – сказала собака. – Пойду обратно в конуру. Хозяин давно поставил для меня миску с похлебкой.

И собака ушла.

В конуре она сытно поела, потом вышла во двор, задрала морду кверху и завыла на всю округу:

— Ску-у-у-у-у-у-уууучно! У-ууу, как ску-у-у-у-ууучно!

А лошадь стояла над озером, прислушивалась к далёкому вою собаки, и думала:

«Как это удивительно! И то, что я стою здесь одна. И то, что вокруг ночь. И то, что собака воет оттого, что ей скучно жить на свете».

Удивительная история, произошедшая в одном европейском зоопарке

 

Однажды в начале лета, когда дни были длинными, а ночи короткими, когда всё вокруг празднично зеленело, и женщины ходили в лёгких платьях, а мужчины в шортах, и мелькали на улицах велосипедисты, и подростки катались на самокатах и скейтах, а на бульварах били прохладные фонтаны, короче, в ту тёплую солнечную пору, когда всё вокруг было весело и прелестно, в одном европейском городе в старом зоопарке случилось удивительное событие. За одну ночь африканский слон оброс розами и расцвёл. Покрылся он ими от бивней до хвоста, и даже громадные уши его и ноги густо обросли; только хобот не оброс, чтобы слон мог пить и поливать себя водой, и глаза – чтобы он видел. Розы были самых разных сортов и расцветок: жёлтые, нежно-розовые, пурпурные, белоснежные, и даже голубые и чёрные, а лепестки их так красочно сверкали на солнце и источали столько чудесных запахов, что уже за сто шагов до слона голова начинала приятно кружиться. Кроме того, над слоном порхали маленькие птички, стрекозы и бабочки, и от этого казалось, что воздух над ним шевелится.

Обнаружил расцветшего слона сторож зоопарка. Он проснулся с первыми лучами солнца, накинул на себя курточку с надписью «СЕКЬЮРИТИ» и сейчас же был поражен обилием чудесных ароматов, которыми был напоён воздух.

— Как прекрасно! – вздохнул сторож и подумал: «Что могло случиться такое особенное?»

Ведь, как известно, в зоопарке пахнет не розами, а совсем другими запахами, поскольку зоопарк полон самыми разными зверями, и мелкими, и крупными. А сторож сразу почувствовал, что пахнет розами. Он с детства любил запах роз.

И сторож пошёл в ту сторону, откуда струился запах, и запах привёл его к вольеру африканских слонов. Здесь ему открылась замечательная картина: посреди вольера возвышался слон, громадный, ослепительный, весь в благоухающих розах. А рядом с ним стояла слониха и восторженно смотрела на него.

Сторож потёр глаза кулаками и укусил себя за палец, чтобы установить: всё ли в порядке с головой, и то, что он видит, не сон. Но сколько он ни кусал себя, слон оставался в розах. А над розами порхали бабочки.

— Вот чудо! – воскликнул сторож и бегом пустился к главному ветеринару зоопарка, а заодно и к главному бухгалтеру.

Сторож бежал что было мочи, и ужасно боялся, что когда они вернутся, окажется, что всё это ему померещилось, и тогда его выгонят с работы. А ему так нравилась его курточка.

Через десять минут главный ветеринар и главный бухгалтер уже стояли возле вольера африканских слонов.

— В это никто не поверит, – сказал главный ветеринар главному бухгалтеру.

— Конечно, не поверит, — согласился бухгалтер. – Но доложить господину директору придётся.

— Я не пойду, — отрезал главный ветеринар. – Я не хочу, чтобы меня сегодня же уволили со службы.

— И я не пойду, — сказал главный бухгалтер. – Мне тоже дорого моё место. Все-таки я – главный! – И, повернувшись к сторожу и ткнув пальцем в надпись «СЕКЬЮРИТИ», объявил: — Ты первый увидел, ты и доложишь!

Сторож заплакал и пошел в кабинет директора.

— Честное слово, я не виноват! – начал он, всхлипывая и вытирая слёзы платком. – Но сегодня утром, обходя зоопарк, я обнаружил прекрасный запах роз. И вот… — Сторож не мог говорить и разрыдался. – Это, господин директор, слон расцвёл!

— То есть как это?.. – спросил директор, подумав, что-либо он ослышался, либо сторож пьян. – Ты имеешь в виду, что розы расцвели в вольере африканских слонов?

— Нет, господин директор, — всхлипнул сторож. – Он сам расцвёл! Весь! От бивней до хвоста!

— Ты уволен, — сказал директор. – Верни курточку бухгалтеру, потому что она принадлежит зоопарку!

Размазывая сопли по щекам, сторож вышел во двор и отдал курточку бухгалтеру.

— Я так и знал, — сказал главный ветеринар. – Теперь придётся идти нам.

И главный ветеринар и главный бухгалтер вошли в кабинет директора.

— Господин директор, — начал главный ветеринар. — Сегодня ночью в нашем зоопарке произошло чрезвычайное событие. Вы уже имеете честь знать о нём. Африканский слон расцвёл розами. Розы разных сортов и расцветок. Могу назвать их по латыни.

Директор с минуту подумал, внимательно поглядел на ветеринара и на бухгалтера и изрёк властно, как и положено большому начальнику:

— Не бывает такого.

— Совершенно верно! – поддакнул главный ветеринар. – Не бывает и быть не может. История изучения животных таких случаев не знает. Но спросите у главного бухгалтера.

— Расцвёл, — прошептал главный бухгалтер, ноги у него подкосились, и он чуть не упал в обморок, так что пришлось дать ему стакан воды. – Расцвёл, самодур африканский! Весь покрылся розами! Хоть букеты нарезай!

— Отлично! – вскричал директор страшным голосом. – Сейчас посмотрим, как это он расцвёл!

А главный ветеринар с ужасом подумал:

«Придём, а там всё по прежнему, то есть обыкновенный голый слон… В таком случае, я буду непременно уволен».

И директор, бухгалтер и ветеринар пошли к вольеру слонов.

Тем временем слух о том, что африканский слон расцвёл розами, уже распространился по зоопарку, и во всех клетках и вольерах среди зверей шло обсуждение этого события.

Волчица, очень обиженная и раздосадованная, сидела в клетке рядом со своим волком и злобно ему выговаривала:

— Какая несправедливость! Какое оскорбление! Просто противно! Ты, можно сказать, коренной тут житель, а расцвёл слон из далекой Африки!

Волк слушал её упреки с грустными жёлтыми глазами и всё ниже опускал голову.

— Ты голову не опускай! – возмутилась волчица. – Вот муженёк достался! Тигр – в полоску! Конь – в яблоках! Жираф – в пятнах! О павлине не говорю! Какие узоры! Какие краски! А ты как был серый, так серый и остался! Почему я должна всегда видеть одно серое?

— Но я же серый от природы! – канючил волк. – Ты, между прочим, тоже не в полоску и не в яблоках!

— Он еще оправдывается! – воскликнула волчица. – Слониха ведь тоже осталась серая. Но слон-то расцвёл!

— Я слышал, как господин главный ветеринар сказал, что это у него цветущий возраст, — оправдывался волк.

— Когда уж у тебя наступит цветущий возраст! – сказала волчица и заплакала. – Так хочется чего-то необыкновенного, праздничного! В розовом свете!..

Не лучше было и в обезьяннике. Там визг стоял невообразимый. Все обезьяны лазали по деревьям и копались в земле, выискивая семена разных цветов, и, находя, тыкали их себе в ноздри, уши и другие места, надеясь, что вскоре семена прорастут, и они тоже расцветут, как слон, покроются уж если не розами, то хотя бы лютиками. А две нетерпеливые мартышки нашли ведро с краской и стали рисовать друг на друге тропические фрукты.

В вольере львов вообще назревал бунт. Львы и львицы приступили к старому льву-вожаку, требуя от него объяснения.

— Кто царь зверей? – кричали они наперебой. – Отвечай! Кто царь?

— Ну, я царь, — отвечал лев понуро.

— В таком случае, почему, если ты царь, то расцвёл слон?!

— Не знаю, почему, — признался лев.

— Не знаешь? – передразнили львы. – А знаешь ли, что теперь вся слава и все лакомые куски достанутся слону, а не нам! Кто на нас станет смотреть? Какое неслыханное унижение!

И тигры в своих клетках рычали:

— Позорррр! Позорррр! Позорррр!

Крокодил сорвал в пруду лилию и держал её в зубах.

Горный козёл опрокинул на себя бидон с клеем и залёг в ромашках, ожидая, что многие приклеятся.

А в террариуме у змей началось такое шипение, что туда и войти было страшно.

— Почему слон? – шипели гадюки, собранные со всех концов света.

— Почему слон?! – трясли погремушками гремучие змеи.

— Не хочу, чтобы слон! Хочу, чтобы я! – басил удав и всё сворачивался кольцами и сворачивался, и до того докрутился, что завязался в такой узел, что потом его главный ветеринар с десятью помощниками три дня развязывали.

Кобра, глядя на их мученье и будучи самой образованной змеёй в террариуме, предложила разрубить его, как Александр Македонский разрубил Гордиев узел, но удаву такой вариант не понравился.

Один только гиппопотам был рад славе слона и прямо из своего вольера громко поздравил его:

— Друг мой! – сказал он, сияя от счастья. – Я не умею произносить хвалебные речи. Но я так рад за тебя! И за себя тоже. За то, что мне довелось в моей однообразной и скучной жизни увидеть прекрасное! Всё же жизнь везде жизнь! Даже в зоопарке. И она великолепна!

С этими словами он плюхнулся в бассейн и погрузился в мутную воду с головой.

Тем временем директор, бухгалтер и ветеринар добежали до вольера слонов и, запыхавшись, остановились у ограды.

Громадный африканский слон стоял весь в сверкающих розах, а рядом с ним стояла слониха и таинственно улыбалась.

Директор подтянул брюки, послушал, как тикают на руке часы, и трижды ущипнул себя, но от всех этих действий ничего не переменилось. Как был слон в розах, так и остался. А слониха по-прежнему стояла рядом с ним, и двухлитровые слёзы счастья шлепались на траву из её восторженных глаз.

— И всё же такого не бывает, хоть оно и перед нами, — наконец заявил директор официальным голосом. – А потому, приказываю слона остричь! Слон есть слон, и он должен быть голым!

— Но, господин директор, — вмешался в дело главный ветеринар; ему очень не хотелось стричь слона, так как он умел остригать только неподвижные кусты возле своего дома. – Я предполагаю, что это у него цветущий возраст. Может быть, он просто находится в расцвете.

— Ну и что, — сказал директор. – У меня тоже цветущий возраст. Я же не оброс розами!

— Но розы были бы для вас слишком крупными цветами, — осторожно заметил главный ветеринар зоопарка.

— Хорошо, пусть какими-нибудь мелкими цветочками, — фиалками, маргаритками! – ответил директор.

— Но, господин директор! – воскликнул главный бухгалтер в ужасе. – Это совершенно невозможно!

— Почему же ему возможно, а мне невозможно, хотя он всего лишь необразованное животное, а я и человек, и директор? – спросил директор.

— Ваше положение в зоопарке никак не позволяет вам ходить в цветочках! – объяснил главный бухгалтер. — Кто станет исполнять приказы руководителя, который весь как клумба? К тому же публика будет смеяться. Скажут: слон расцвёл розами, а господин директор – всего лишь маргаритками! И потом… — Бухгалтер вдруг приподнялся на цыпочки и зашептал директору на ухо: — Господин директор, если мы из этого слона сделаем звезду, то заработаем кучу денег!

Директор посмотрел в ясное небо и опять на главного бухгалтера.

— Как можно из слона сделать звезду? – спросил он недовольно.

— Очень даже! — прошептал главный бухгалтер. – Делают же звёзд из певцов и спортсменов. А они куда меньше слона. Мы можем сделать из него не просто какую-то звёздочку, но суперзвезду! А нам её так не хватает! Взгляните сами: лев – старый, тигр – слабый, волк – понурый, крокодил – глупый, пруд лилиями зарос!

— И как мы это сделаем? – спросил директор.

— Запросто! – воскликнул главный бухгалтер. – Пригласим журналистов, фейерверк устроим! Поверьте мне, господин директор, это золотой слон! Бриллиантовый! А сколько научных работ будет написано! Сколько премий присуждено! О нашем зоопарке узнает весь мир! Мы сможем удвоить, а то и утроить входную плату!

— Учетверим! – тут же сказал директор, начиная что-то соображать.

— Учетверим! – поддержал его бухгалтер. – Ведь нигде ни один слон никогда не расцветал розами!

— Даже упятерим! – сказал директор. – Приказываю! Немедленно создать африканскому слону все условия: усиленно кормить, часто поить и в жару поливать водой, чтобы не завял!

В этот же день прибыло в зоопарк множество учёных, и стали показывать слона по телевизору, а входную плату удесятерили. Но и при таких дорогих билетах очереди к кассам выстроились не на один квартал. Все жаждали увидеть чудо, вдохнуть прекрасный запах роз, сфотографироваться на память на фоне слона. На радостях директор вернул на работу сторожа и приказал отдать ему курточку. Все в городе только и говорили, что о слоне, который расцвёл розами. А зоопарки других государств слёзно просили дать им чудесное животное хотя бы на недельку, надеясь, что от него выведется новая порода расцветающих слонов, и мечтали иметь от него слонёнка, пусть не в розах и не в маргаритках, но хотя бы в жёлтых одуванчиках. Пришло даже от одного бессовестного зоопарка предложение обменять слона на попугая, который говорил на двадцати шести языках, однако директор посчитал такое предложение нахальным и не стал отвечать.

Но удивительный день, хоть и длился долго, всё же закончился, и наступила ночь. Зоопарк опустел, звери в вольерах угомонились, кроме змей в террариуме, которые всё ещё шипели: «Почему слон?», и волка, который тихо завывал от тоски. Уснул и сторож в своей будочке. А к полуночи, когда в просторном небе ярко горел новенький серебряный месяц, розы на слоне завяли и облетели. И слон опять стал голым, то есть совершенно обычным африканским слоном.

И тогда в тишине ночи, которая казалась ещё более сказочной от шёпота змей и завывания волка, к слону подошла слониха.

— Дорогой мой! – сказала она. – Я так счастлива! Ты подарил мне столько радости!

И они потёрлись друг о друга боками.

Утром испуганный сторож прибежал к директору с ужасным сообщением:

— Он опять голый!

— Не верю! – воскликнул директор и бросился к африканским слонам, успев на ходу крикнуть сторожу: — Ты уволен!

Примчавшись к вольеру, директор увидел слона и слониху. Они стояли рядом, переплетя хоботы, и смотрели друг на друга счастливыми глазами. А вокруг валялись тысячи роз.

Директор десять раз ущипнул себя, так что на десятый раз ему действительно стало больно.

— Ну почему? – в отчаянии закричал он, глядя на голого слона. – Чего тебе не хватало? Ведь из тебя такую звезду сделали!

И в гневе зашагал обратно в свой кабинет. Там он немедленно вызвал к себе главного ветеринара.

— Значит, отцвёл, — сказал главный ветеринар. – Я же говорил вам, что это у него цветущий возраст.

— Но отчего у нас другие звери не расцветают? – спросил директор.

— А кто ж их знает, — честно ответил главный ветеринар.

Он действительно не знал.

И только слон и слониха знали, что это было признание в любви. Ведь для тех, кто любит, ничего невозможного нет. Попробуйте сами, и непременно расцветёте! Розами! Розами! Розами!