Про Эмму Эфраимовну Мошковскую (1926 – 1981) рассказывают, что она была автором необычайно плодовитым: стихи в редакцию приносила авоськами. Может быть, поэтому истинные бриллианты затерялись среди большого количества…До сих пор творчество Мошковской не оценено по заслугам, хотя, ее коллега по цеху Ирина Токмакова всегда пропагандирует ее стихи, и книги стали все-таки появляться. Мошковская – большой и самобытный поэт. Она настолько «детская», что кажется, стихи написаны не взрослой тетей, а маленьким ребенком:
Я ушел в свою обиду И сказал, что я не выйду. Вот не выйду никогда, Буду жить в ней все года! И в обиде Я не видел Ни цветочка, ни куста… И в обиде Я обидел И щеночка, и кота… Я в обиде съел пирог И в обиде я прилег, И проспал в ней два часа, Открываю я глаза… А она куда-то делась! Но искать не захотелось! А вот этот малыш говорит от имени зайцев: На вокзале, на вокзале Зайцы волка провожали, И сказал какой-то зай: - Милый, милый, уеззай! Ее герой громко выражает радость, часто поет: Я утром Встаю И сразу Пою. Я громко Пою про ногу свою, Пою про башмак, Пою просто так! Это пение вовсе не случайно: Мошковская пела с детства, потом закончила училище им.Гнесиных по классу вокала и стала певицей, работала в Архангельской филармонии. Стихи писала сначала для себя, потом появились публикации в журналах «Вожатый», «Пионер», «Мурзилка». Их заметил и похвалил Маршак, что придало начинающей поэтессе уверенность. В каждом ее стихотворении – сильное чувство, которое вызвано поэтическим открытием:
Кругом –
снег.
А на горке –
нет!
Увидали грачи.
Каждый кричит,
Как матрос с корабля:
- Земля!
Ночью к герою ее стихов приходят бесшумно Шорох и Шелест. И ночные стихи превращаются в шуршащие и шелестящие - можно сколько угодно представлять, кто это шуршит и шелестит. А вот – другая игра:
В колодце - особенная вода. Звезды падают прямо туда! И пахнет она звездой, пахнет она избой, пахнет калиткой скрипучей, курами, петухом, тепленьким молоком, сонной травой у пруда… Огорчения, которые бывают в жизни, недолги, потому что детство – это счастливый остров.
Я был на счастливом острове. Там я катался на ослике! И там грузовик мой валялся, Который давно потерялся! И была там чашечка белая Опять совершенно целая! И лампа была Не разбитая, И мама была Не сердитая! Герой стихотворения «Жил на свете человечек» находит 12 дощечек и решает построить дом, но хватает только на крылечко. Правда, «небо крышу ему подарило», одной из стен стал «кудрявый лесок», но даже лучше, что «не хватило на стены досок»: все могли зайти в гости – звери, птицы, майский жук…А самое главное: «Хорошо, что на крепкие двери, не хватило на двери досок!» А вот другой герой - шумный непоседа:
Отойдите! Я – машина!
И внутри меня – пружина!
И с утра всегда она
На весь день заведена.
Я несусь по коридору,
Задеваю тетю Дору,
Я столкнулся с тетей Варей!..
Невозможно без аварий!!!
Три книжки-игры сочинила Мошковская для будущих учеников: «Мы играем в магазин», «Мы играем в поезд», «Мы играем в школу». Каждый мог поиграть «во взрослых», стать то продавцом, то машинистом, то учителем. Ребенок растет, скоро ему в школу, и в предчувствии новых забот появляется новая радость:
Выясняются странные вещи:
уменьшаются старые вещи…
Что-то стало с нашим столом.
А был под столом
мой дом!
Но стол
стал
уменьшаться…
и я перестал помещаться!
И уменьшалась кровать…
и кровать
пришлось продавать.
И книжная полка – ниже…
И я
дотянулся до книжек!
Но в этом герое, который будет школьником, будет складывать знания в свою безразмерную голову, потом станет взрослым, и кое-какие знания ему пригодятся, останется тот самый ребенок, который богаче любого взрослого, потому что у него есть такие сокровища, которые дороже знаний, тем более, дороже денег и которые нормальный человек не променяет ни на что:
У взрослых – очки, большие портфели, такие огромные гири – гантели, приемник, который на шею надет. А такого красивого стеклышка нет! Все у них есть – И часы, и браслет… А такого красивого стеклышка нет! Через всю жизнь пронесла Мошковская свое волшебное стеклышко, которое делало мир прекрасным. И детство не кончалось… Ольга Корф