Из письма Юли Говоровой Кукумберу:

Недалеко от старой, заброшенной усадьбы кого-то из родственников Пушкина – Воскресенское (от усадьбы остались только камни и дикий сад), на пустынном кордоне, в страшной глуши, за Петровским (помнишь Петровское, мы туда на велосипедах катались?) и за озером Белогуль (туда мы с тобой не поехали), есть такой человек – Серёга. Я его никогда не видела. Приходила один раз, но не застала. Он охотник, живёт там, кони перед домом пасутся… И этот Серёга по прозвищу Воскресенский, по названию усадьбы, возле которой живёт, пишет стихи. Вот какие стихи получаются:

Сергей Воскресенский

* * *

Если заяц закричал в ночи.
А поутру тетерев ответил,
Значит, всё: сдавай, зима, ключи,
Есть такой закон на белом свете.

Убирайся и не злись без толку,
Отошла теперь твоя пора…
И за печку верную двустволку
Прячу я до пуха и пера.

* * *

Ощенила вчера моя лайка
Четверых чернолобых щенят,
И, довольная, спит на фуфайке,
Перемыв языком своих чад.

Я хочу рассмотреть их поближе, —
Не пускает, свирепо рычит.
Отойду — тут же всех перелижет,
Посчитает и вновь замолчит.

Зря боится: я всех оставляю:
Для охоты, а не для красы.
Пусть породу свою прославляют,
Будут добрые, видимо, псы.

* * *

Обглодал заяц яблоньку нонче.
Тужит бабка и сердится дед.
«Некрещеный! Ну, ладно бы, ночью,
Так ведь днем, натурально в обед!

Вот нахал! Не сожрут тебя волки!
Ну, глодал бы с лозы иль с сосны.
Жаль, что нету хорошей двустволки,
Не дожить бы тебе до весны…»

Деда злит беспардонная наглость, 
Бабке яблоньку жалко до слез, 
Подрасти бы ей самую малость, 
Может, яблочко б съесть довелось.

И на деда с упреками скажет: 
«Целый день все лежишь и лежишь!» 
И на ворона палкою машет: 
«Тьфу, нечистый! Куда ты летишь!»