В нашей небольшой коммунальной квартире кроме нас проживали ещё две соседки, тётя Тамара и баба Оня. Дом, в котором мы жили, построили до революции, внутри толстенных стен проходили дымоходы от печей и кухонных плит. Позже печи заменили центральным отоплением, а плиты – газовыми. Но ещё долго внутри дымоходов селились мыши и крысы, которые через всякие даже небольшие отверстия пробирались в квартиры и устраивали безобразия. Это уже позже дом пошёл на капитальный ремонт, а в пятидесятых годах прошлого столетия нас одолевали грызуны. Их и травили, и ставил мышеловки, но всё-таки самым безотказным и проверенным способом оставались кошки.

Баба Оня (так я с самого раннего детства звала нашу соседку бабушку Онисью) очень любила кошек и ненавидела всю эту крысино-мышиную братию. Она часто подбирала на улице бездомных кошек, приносила их в квартиру, отмывала от блох, и потом они какое-то время честно отрабатывали свой хлеб и кров, отлавливая мышей и крыс. Правда, долго они у нас не задерживалась, всё равно их манила улица и свобода, и стоило кому-нибудь не доглядеть и оставить входную дверь открытой, как очередной мышелов убегал. Отыскать беглеца в огромном дворе было невозможно.

Бабу Оню я очень любила, почти как родную бабушку Веру. Она играла со мной, рассказывала всякие интересные истории, а ещё угощала разными вкусностями, потому что была профессиональной поварихой и пекла необыкновенные калачики и булочки-завитушки с сахаром. Однажды я играла в комнате бабы Они, и на глаза мне попался интересный предмет, стоявший под батареей отопления: дощечка, к ней прикреплены какие-то железки и пружинки, а внутри лежит кусочек сыра. Всё это меня чрезвычайно заинтересовало, я решила рассмотреть поближе, протянула руку, на что-то нажала и тут же громко закричала от боли. Это была крысоловка, она захлопнулась и прищемила мне палец. Так с висящей на пальце крысоловкой, с воплями и слезами, я вбежала на кухню, где находились взрослые. Палец мне освободили, он распух, посинел, но к счастью не был сломан. Но его могло бы и оторвать, попади он в другое место крысоловки, много ли надо для четырёхлетнего ребёнка. Родители мои были в ужасе от такого происшествия, и на совместном совете решено было завести очередного кота.

А незадолго до этого случая с моей бабушкой произошло тоже очень неприятное происшествие. Я попросила её достать мне книжку из шкафа. Она нагнулась, принялась перебирать книги на нижней полке, и вдруг откуда-то из недр шкафа выбежала крыса, пробежала прямо по голове и спине оторопевшей бабушки, а потом скрылась через открытую дверь в глубине коридора. Всё это произошло на моих глазах и сильно меня напугало.

После этих событий баба Оня и добыла где-то кота Барсика. Вообще котом этого зверя можно было назвать с большим трудом, это был тигр в миниатюре. Огромного размера, серый с тёмными полосами на спине, длинным толстым хвостом и кровожадным взглядом круглых жёлто-зелёных глаз, которые в темноте горели каким-то жутким огнём… Признавало это чудовище только бабу Оню, которой отдал его кто-то из знакомых, видимо, не в силах справиться с выросшим монстром. Характер у кота был препоганый, к себе он никого не подпускал, и не то что погладить, но и просто протянуть руку в его сторону было невозможно, он сразу вставал в боевую позицию, выгибал спину, бил хвостом из стороны в сторону и зло шипел. И если руку сразу не отдёрнуть, кот впивался в неё когтями и зубами. Но бабе Оне он дозволял себя кормить и изредка разрешал погладить, а иногда, когда был в особо благодушном настроении, она могла взять его на руки. Остальных жителей квартиры кот просто терпел, охраняя свою территорию – место между газовой плитой и столом бабы Они, где в свободное от «работы» время он обычно спал. Ещё он позволял кому-нибудь из соседей в отсутствии хозяйки положить еду в миску. Если кот садился на стул или забирался на тумбочку в коридоре, его уже никто не смел согнать. Мне родители строго-настрого запретили близко подходить к нему и тем более пытаться погладить.

Но зато какой это был охотник! К своей работе он приступал ночью, когда все соседи расходились по комнатам, а кухня и коридор пустели. Вот тут-то он выходил на тропу войны. Иногда за ночь кот ловил несколько мышей и одну-двух крыс. Он их не ел, а аккуратно складывал рядочком в коридоре, и наша соседка тётя Тамара, встававшая на работу раньше всех, в темноте натыкалась на эту жуткую картину. Привыкнуть к этому она никак не могла, хотя была женщиной совсем не робкой и работала следователем в прокуратуре. Она каждый раз вскрикивала, а кот, который находился где-то поблизости и вполне правомерно рассчитывал на похвалу за свои ночные подвиги, не получив одобрения, обижался и мстил. Он частенько царапал ноги бедной соседки и рвал при этом капроновые чулки. Чулки были не дешевые, да и купить их было не просто. Вернувшись с работы, тётя Тамара выясняла на кухне отношения с бабой Оней, ругая кота за нанесённый ущерб и поцарапанные ноги, и говорила, что от него надо избавиться.

Однако без Барсика нам была просто погибель от мышей и крыс, поэтому приходилось как-то с ним сосуществовать. До его появления у нас произошел просто невероятный случай. В то время холодильников почти ни у кого не было, и продукты хранили между широкими рамами окон, выходивших на северную сторону. Моя мама купила килограмм сосисок, сложила их в кастрюлю, крышку сверху придавила довольно увесистым камнем, который обычно использовала при квашении капусты, и поставила кастрюлю за окно на кухне. На свою беду мама забыла изнутри закрыть форточку. Наутро камень был сброшен, крышка тоже, а сосиски все до одной исчезли. Крысы ночью утащили всё в своё логово. Поэтому кот был спасением для наших пищевых запасов.

Однажды к тёте Тамаре в гости пришёл знакомый. Он вышел на кухню, где никого не было, кроме дремавшего на стуле котика. Ничего не подозревающий гость решил его погладить, протянул руку и тут же взвыл от боли. Только что мирно спящий кот молниеносно вцепился ему в руку когтями и зубами и так сильно укусил, что кровь потекла ручьем. На крик несчастного сбежалась вся квартира. Кое-как кровь остановили, прокушенный палец обработали и забинтовали, царапины помазали йодом. В общем, поход в гости удался на славу.

После этого происшествия терпение тёти Тамары окончательно лопнуло. Она, подговорив мою маму, решила с её помощью изловить кота и отнести его в гастроном рядом с нашим домом. В этом магазине мыши и крысы тоже расплодились в огромном количестве и вели себя нагло и бесцеремонно. Продавцы, узнав от тёти Тамары о таком замечательном коте, очень захотели заполучить его, несмотря на его дикий нрав. Моя мама поддержала подругу в задуманном предприятии, потому что имела свой «зуб» на кота, он и ей порвал не одну пару чулок, изодрал несколько шарфов и тонкий ажурный пуховой платок тёти Ольги, когда та пришла к нам в гости и по незнанию оставила его в коридоре. Заговорщицы решили действовать осторожно, когда бабы Они не было дома: она никогда не допустила бы, чтобы её любимого кота выселили из квартиры.

На военном совете было решено рассказать бабе Оне, что кот вырвался на улицу через незапертую дверь и убежал. Дело оставалось за малым: поймать кота и доставить в магазин. Но вот как раз эта задача из-за его дурного нрава была практически неразрешимой. В руки он не давался, любая попытка приблизиться к нему была равносильна самоубийству. Тогда мама и тётя Тамара придумали хитроумный способ изловить чудовище. Мама пожертвовала для этого приличным куском мяса, а тётя Тамара старой ковровой дорожкой. Дорожку они раскатали вдоль коридора, в середину положили мясо и стали ждать, спрятавшись с двух концов дорожки. Наконец явился кот, увидел мясо, огляделся и, решив, что ему ничего не угрожает, стал с урчанием поглощать лакомство. Немного подождав, пока он совсем потеряет бдительность, мама и тётя Тамара стремглав выскочили из своих укрытий, схватились за дорожку с разных сторон и сумели-таки закатать в ковёр кота. Прыть они проявили при этом просто невообразимую. Как кот ни орал, как ни пытался освободиться, ничего не вышло. Так они и потащили его по лестнице, а потом через двор на улицу к гастроному.

Пока они несли свёрток, встречные шарахались в разные стороны, не понимая, куда это две раскрасневшиеся и растрёпанные тётки тащат дёргающийся и орущий ковёр. Кое-как добравшись до магазина, подруги развернули дорожку, кот вырвался на свободу, издал душераздирающий вопль, подпрыгнул, перемахнул через прилавок и на глазах у изумлённых покупателей и продавцов скрылся за дверью, ведущей в подсобку. С минуту все стояли, застыв и разинув рот, а потом начали хохотать, особенно после того, как мама и тётя Тамара рассказали продавцам историю отлова кота.

К вечеру домой вернулась баба Оня и не увидела своего любимца на привычном месте. Так и не отыскав кота, она приступила к допросу остальных домочадцев. Ей была рассказана заранее придуманная версия про незакрытую входную дверь. Тогда бедная старушка отправилась на улицу, долго ходила по двору, звала его, но так и не нашла. На следующий день она опять искала пропажу и вернулась ни с чем. На третье утро тётя Тамара и мама не выдержали и рассказали правду. Конечно, баба Оня обиделась на них, отругала за обман и отправилась в магазин вызволять кота. За две прошедших ночи кот успел вполне обжиться в магазине, отловить довольно много мышей и крыс, заслужить благодарность продавцов и сытную еду. Поэтому он пребывал в прекрасном расположении духа, тем более что новое место жительства было куда просторнее прежнего, да и кормили на убой. Продавцы проводили старушку к коту в подсобку, она попыталась его забрать, но тот в руки не дался и убежал.

Вот так кот и остался в гастрономе на долгие годы, истребляя грызунов, а в нашей квартире воцарилась тишь да благодать. Больше никто не царапался и не драл чулки. Вот только мышам и крысам, хоть и потерявшим в численности, опять было раздолье, но не надолго. Вскоре бабушкина сестра принесла нам котёнка, он вырос в большую пушистую кошку, которая стала так же исправно ловить мышей и крыс. Кошку назвали Медведкой, потому что во сне она посасывала лапу, как медведь во время зимней спячки. Медведка была ласковая и добрая, никогда никого не царапала и не кусала, любила сидеть на руках и громко урчала, когда её гладили.