Большая Собака куда-то бежала
И чью-то авоську зубами держала.
Бежала ногами, смотрела глазами.
Вы, может, уже понимаете сами:
В такую Собаку нельзя не влюбиться.
- Зайди к нам, - сказал я, - поесть и напиться!
Собака молчала и мимо бежала,
И все мое счастье в авоське лежало.
Эй, чайник носатый с большой головой,
Ты что это скачешь, как конь верховой?
Я, знаешь, такое не очень люблю!
- Я просто нагрелся и громко киплю.
Ходит гном по пишущей машинке.
Стук-постук.
– О чем ты пишешь, гном? –
Тают льдинки там, посерединке,
Где немного грустно грустным днем.
Оттого, что вымокли снежинки
На лету под дождиком, как я.
Ходит гном по пишущей машинке:
- Стук-постук, хорошая моя!
Скачет ежик, скачет ежик
Без тропинок, без дорожек,
Гривка вьется, сердце бьется –
Может, это конь несется!
Через ветку, через кочку,
По опавшему листочку,
Разбегайтесь, разлетайтесь,
На пути не попадайтесь!
Скачет ежик, скачет ежик,
Скачут сто колючих рожек,
Лапки быстро, глазки остро –
Доскакать ему непросто:
По ложбинке, по пригорку,
Через палку, через норку,
Скачет, скачет, скачет, – стал!
Доскакал.
– У-ух, – отдулся, отдышался.
– Как я несся, как я мчался
Через горы, чрез реки,
Буераки и засеки.
Чуть уж было не погиб.
Здравствуй, здравствуй, вкусный гриб!
В холодильнике кто-то живет.
У него преогромный живот.
Только вчера мандарины там были,
А сегодня в обед
Их нет.
А я их совсем, ну вот столько не ел.
От голода даже живот заболел.
Ну, правда! Ну, может, чуть-чуть… Так и что же!
Я очень надеюсь, что может быть, может,
У этого, кто их там ест сидит –
Тоже живот болит.
Зелёная Кошка вдоль жёлтой тропинки
Брела, объедая сухие былинки.
– Ты что, голодна? – А она улыбнулась,
Мяукнула мне и скворцом обернулась.
Взлетела на ветку, растаяла птица –
И листьями с дерева стала кружиться.
А листья касались лица и тропинки,
Тепло укрывая сухие былинки.
Я свет зажигаю: ну вот!
На лампе сидит бегемот.
- Раздавишь! – кричу. – Уходи!
Сказал он печально: - Прости, -
Ушами взмахнул и исчез.
И жалко.
Наверно, ушёл в свой тропический лес
И прыгает там на скакалке.
И я бы с ним мог бы – а выгнал под дождик и в лужи.
Но как он, скажите, приклеил слоновые уши?
- Ваше Слонозначительство!
Будьте добры,
Окажите нам покровительство
Посещением нашей норы.
- Ну да!
А разве я влезу туда?
- Ах, Ваше Слонопочтительство!
Какая жалость, что нет!
Уже ведь готов обед.
Мы так готовились, так старались!
Какая жалость, какая жалость!
- Да. Знаете, очень обидно,
Что мне вас даже не видно.
Так что у вас на обед?
- Крошки от шоколадных конфет,
Роса в лепестках осенних цветов,
Целая маленькая морковь
И пять колосков отборной пшеницы, -
Можно вдесятером наесться и напиться!
- Ваше Слонозначительство!
Будьте добры,
Окажите нам покровительство
Посещением нашей норы.
- Ну да!
А разве я влезу туда?
- Ах, Ваше Слонопочтительство!
Какая жалость, что нет!
Уже ведь готов обед.
Мы так готовились, так старались!
Какая жалость, какая жалость!
- Да. Знаете, очень обидно,
Что мне вас даже не видно.
Так что у вас на обед?
- Крошки от шоколадных конфет,
Роса в лепестках осенних цветов,
Целая маленькая морковь
И пять колосков отборной пшеницы, -
Можно вдесятером наесться и напиться!
Ох, могуч и ох, силен,
В банке бродит кислый слон.
Кругом
ходит,
Ухом
водит, -
Знаю, знаю, это – он!
Толстый, сочный,
Нос морковкой,
Между прочим –
Тертый теркой,
Хитрый, вкусный,
Глаз горит.
- Я – капуста! –
Говорит.
- Меня бабушка растила,
Мама квасила, солила.
Скажите, а эльфы зимой улетают ли в теплые страны?
Когда за двойные, тройные мы прячемся рамы,
Когда малышей не пускают на улицу мамы:
– Ведь там же бураны! Ведь страшно, детей – и в бураны.
Скажите, а эльфам – им весело по небу мчаться?
На розовом клевере, будто на волнах качаться?
На маленькой астре, как на электрической плитке,
Варить своим доченькам кашку в ракушке улитки?
Скажите, а эльфы – они со стрекозами дружат?
Наверное, вместе над желтой кувшинкою кружат.
А утром в лесу им – душистой росы по колено.
Наверно, чудесно; наверно, как в сказке; наверно…