На верхней губе у моржа растут маленькие жёсткие усики. Морж любит солнышко и солёную рыбу. А ещё ему нравится кататься весной на льдинах. Тогда можно добраться до бирюзово-синей глубины, не пошевельнув ластами. Морж – самый лучший ныряльщик на льдинах. И самый одинокий. У него в тине спрятана целая сотня жемчужин, но жемчужины – это ведь просто песчинки, какими бы красивыми они ни были. Однажды волна принесла к моржовому берегу деревянную лошадку со сломанной карусели. Лошадка была такой смелой, что морж отдал ей все свои жемчужины. Лошадка сразу покраснела, она ведь не знала, что жемчужины – это просто песчинки. Морж стал учить лошадку нырять. Учение проходило тяжело, ведь лошадка боялась нырять с открытыми глазами. После занятий они лежали бок о бок на берегу и смотрели, как толстоногое солнце бултыхается в море и трёт рыбкам спинки.
Чайка летела над морем в порт Порвоо. Дул ужасный встречный ветер. Отважная чайка спешила в гости к своей крёстной тётушке Донне Вороне, которая жила в усадьбе Рису-Расу. В рюкзаке у чайки были термос с кофе и сушёная рыба. Она остановилась перекусить на маленькой площади в Порвоо. Донна Ворона красила яйца. Она всегда так делала перед тем, как их высиживать. Чайка и Донна Ворона ели пасху с изюмом и пили чай с густым и тёмным лесным мёдом. И всё время болтали с набитым ртом. Они радовались, что наконец-то снова увиделись. Чайка очень гордилась тем, что у неё такая чудесная крёстная. Ей казалось, что всё в доме у Донны Вороны загадочно и необычно. Больше всего чайке нравились пуховые одеяла и замечательный вид из окна. Над домом Донны Вороны то и дело пролетали большие блестящие самолёты.
Выпь из приморского города Мерикарвии пишет письмо, чтобы отправить его в бутылке своему дяде Тройлеру: «Всё у нас в рыбачьем порту по-прежнему. Каменка потеряла любимый камешек, у сороки испортилось зрение. Ондатра открыла свой магазин. Чайка спит, и её нос блестит на солнце. Кукушка крутится. Лиса кувыркается. Кошка знакомится с бабочкой. Всё у нас по-прежнему. Сегодня мы все лежим на причале, а завтра пойдём лежать на скале».
Енот-полоскун переехал жить в деревню. Дом, в котором он поселился, был небесно-синего цвета. Во дворе росло гибкое дерево с красивыми листьями. При встрече дерево склонялось в реверансе и смеялось. Лето закончилось. Енот решил заняться пчеловодством. И занялся. Вскоре у него было уже так много мёда, что даже дверцы шкафов не закрывались. Еноту пришлось взять тележку и отвезти часть баночек с мёдом соседке лисе. Лиса причмокнула от удовольствия. Енот праздновал день рождения. Он надул двадцать три воздушных шарика, похожих на сосиски. Все его приятели пришли к нему в гости. Енот пригласил на праздник Королеву пчёл и её медовых помощниц. Королеву пчёл звали Марьятта. На время праздника она сняла свою корону и положила её на столик в прихожей, рядом с телефоном. Вечером ровно в пять часов тридцать минут пчёлки-помощницы проткнули своим острым жалом все воздушные шарики. Грохот раздался просто восхитительный! Все долго хлопали. А потом все наслаждались мёдом, и каждый мог есть его сколько захочется. И всем очень хотелось. Стоял ноябрь, и иней покрыл всю землю.
У Кертту из перцового леса есть красные лыжные ботинки. Она каждый вечер начищает их до блеска. По утрам Кертту печёт гречишные блины, а Лиссу-Рассу тихонечко сидит на столе. Она держит в лапках вылизанную до блеска тарелку из сосновой коры и палочку в виде вилочки. Лиссу-Рассу живёт в кладовке у Кертту и спит в банке из-под варенья. Днём она ползает по ткацкому станку. Когда Лиссу-Рассу была ещё маленькая, она прищемила хвостик, но теперь у неё два новых, гораздо более симпатичных. Кертту ткёт половички и лесные дорожки, длинные тропинки и кору для стволов деревьев. Ковры, долины, низины. Полотна и ледяные речки. Но иногда Кертту надевает красные лыжные ботинки и отправляется кататься на лыжах. Лиссу-Рассу сидит дома и смотрит в окошко. Она ждёт не дождётся возвращения Кертту. Кукушка в часах спит. Ожидание сматывается в клубок.
(Вот и ты жди, читатель. Жди продолжения в «Кукумбере» номер 74!)
Перевод с финского Анны Сидоровой
(Из книги «Сокровища лесных эльфов». Предисловие Михаила Яснова и другие рассказы опубликованы в №70).
У нас во дворе растёт тыквенное дерево. Ему уже больше ста лет. Однажды большая-пребольшая тыква долго смотрела на небо и захотела стать луной. Из тыквы получилась замечательная луна, потому что она светила очень ярко. Но важные тётеньки сморщили носы и сказали, что у тыквы слишком пухлые щёки. Лунная тыква заплакала. Тогда мама протянула ей из чердачного окошка бабушкин носовой платок и сказала: «Вы можете оставить его себе». Тыква снова развеселилась и крикнула мне: «Выходи играть!» И мама мне разрешила, хотя было уже довольно поздно. Я качалась на качелях под тыквенным деревом. А мама смотрела из окна. Листья были золотые и жёлтые. Было так красиво! Осень. Вот какая молодец – лунная тыква. А потом во двор вероломно прокрался страшный храп важных тётенек.
Во дворе живёт собака, её зовут Вуу Дуу. Она не привязана, потому что никуда не убегает. А куда ей бежать со своего двора? Вуу Дуу подмигивает мне и удивлённо поднимает уши. Я подмигиваю ей в ответ. И тоже удивлённо поднимаю уши. Вуу Дуу всегда внимательно слушает, когда я что-нибудь ей насвистываю. Песни морских просторов. И играю на воображаемой гитаре. Вечером Вуу Дуу играет на саксофоне и отбивает такт хвостом. Пыль стоит столбом. Я слышу, как Вуу Дуу играет, когда мне не спится. Я знаю, что летучие мыши тоже не спят. И ветреные деревья в парке. На небе мерцают звёзды. Ночь.
«Давайте послушаем тишину», – шепчут кроты перед тем, как заснуть. Тишина может о многом рассказать. Если тишина где-нибудь спрячется, то найти её очень сложно. Повсюду звуки, они никак не хотят замолчать. Особенно маленькие звуки: сопят, пыхтят, стучат, шипят, жужжат, визжат, перешёптываются, постукивают, свистят, хрустят, скрипят, шумят, ворчат, брюзжат, шлёпают и грохочут… В трубе, на крыше, в гриве у пони, внутри контрабаса, в улыбке ручья, в листве деревьев и в тёплых подземных переходах. Тишина прячется в своей норке и сидит там тихо-тихо. Милая тишина. Где-то совсем рядом. Под самым носом. Какая она, тишина? Сколько у неё ног? Сколько ей лет? Длинные ли у неё уши? Выращивает ли она редиску? Любит ли она собирать грибы? Ходит ли она в библиотеку? Нравятся ли ей стихи? Пробует ли она вырастить розы из ягод шиповника? Есть ли у неё бабушка? Пьет ли она воду из луж? Замечает ли следы крота на снегу?..
Два своих передних молочных зуба Пирелла бросила мышке за печку. Сегодня я ночую у Пиреллы. У неё чудесное платье из лоскутков, и она умеет играть на флейте «Дядя Яков, дядя Яков…». Сквозь стёкла очков её глаза кажутся большими и красивыми. «Рилли, пилли, Пирелла», – напеваю я ласково и будто обнимаю Пиреллу. Мы с Пиреллой живём в снежной пещере и переезжаем с места на место на спине доброго белого медведя. «Пирелла! Пирелла-а-а! Обе-е-дать!» – кричит мама Пиреллы. У неё длинная юбка и длинные волосы. Я не люблю кислую капусту. Мама Пиреллы меня прекрасно понимает. Нам разрешили посмотреть все книги, что стоят на полке. Пирелла скоро научится читать. Её мама всегда что-то шьёт. Дверь в её комнату приоткрыта. Мама Пиреллы напевает себе под нос и улыбается. На стене висит картина со страшной куницей, но, к счастью, мама Пиреллы её загораживает. А Пирелла совсем не боится. «Пирелла-шустрелла», – говорит мама Пиреллы и смеётся, как заварное пирожное.
Папа вырезал мне можжевеловую кукушку. Ку-ку! Так приятно просыпаться утром под кукование кукушки. Я могу взять можжевеловую кукушку себе, если пообещаю кормить её каждый день можжевеловыми ягодами. Кукушка осторожно склёвывает их с моей ладошки. Иногда папа опускает голову под воду и кричит рыбам: «Эге-гей!». Щука приплывает поболтать с ним о том, о сём. Буль, буль-буль! Папа никому не раскрывает подводные секреты. Курицам папа дарит венки из одуванчиков, а сорокам колечки с цветами мышиного горошка. Папа умеет заговорить воздушных змеев, так чтобы они летали. Уууух! Бабочки, по просьбе папы, кувыркаются в воздухе. На рождество папа лепит из снега колдуний-метелиц и морозных троллей с ужасно толстыми щеками! Большими зубами они грызут снежные комья. ХРУМ, ХРУМ! Снежные чудища отправляются в путешествие на северный полюс. Папа отправляется за ними следом на большом ледоколе, но как только я найду первый цветок мать-и-мачехи, он сразу же вернётся.
Ох, Мамонт! Пришла пора уходить. Дикий Ёж наелся клюквы и заснул. Серый Заяц собрал мягкие веточки мха и сделал из них постель. Сойка нашла орех и спрятала его до рождества. Саблезубый Тигр осторожно тронул лапой снег. Ох, Мамонт! Хочешь, я пойду вместе с тобой? Куда ты смотришь? На пушистые облака? А может, это морозный ветер заставляет тебя уйти? Я смотрю в твои глаза. Они такие большие. А я – маленький мальчик, не больше травинки. Но если захочешь, я пойду вместе с тобой. Не волнуйся, я лёгкий, как тень, и мне ничего не нужно. Я умею рассказывать коротенькие сказки, похожие на весенние цветы, и разжигать огонь. Ох, Мамонт! Не надо бояться длинной ночи. Мы будем вместе смотреть, как догорают звёзды на небе, темнеют и становятся совсем незаметными и безмолвными, как сама земля. И тогда выпадает роса.