Наша собака Марта, смешная рыжая Марта,
Наша пушистая Марта стала немножко болеть.
Шерсть на собаке Марте, на милой собаке Марте,
На шейке её и спинке, стала заметно редеть.
Наша добрая мама, совсем неплохая мама,
Жалела собаку Марту и стала её лечить.
Взяла две таблетки мама, полезные две таблетки,
И в булочку их затолкала, чтоб Марте на завтрак скормить.
И булку дала она Марте, нашей любимой Марте,
Нашей облезлой Марте и не заметила, как
«Фи,» – поморщилась Марта, «Фу,» – поморщилась Марта,
«Тьфу, – поморщилась Марта. – Чем они кормят собак!»
И отвернулась Марта, выплюнув на пол булку,
И горделивая Марта с кухни ушла совсем…
На кухню вышел наш папа, наш бережливый папа,
Он поднял и спрятал булку: «Я её после съем!»
Днём наша милая мама, очень голодная мама
С полки достала булку и откусила чуток,
И вдруг в глубине две таблетки, полезные две таблетки,
Мартины две таблетки попали ей на зубок.
«Фи,» – поморщилась мама, «Фу,» – поморщилась мама,
«Тьфу, – поморщилась мама, выплюнув в урну кусок, —
Это же Мартина булка, Мартины две таблетки
Для роста пушистой шерсти, ведь я же могла их съесть!»
И хорошо, что не съела, а то бы на нашей маме,
Совсем как на нашей Марте, выросла рыжая шерсть.
И мы бы гуляли с Мартой, а вместе – с мохнатой мамой,
Водили бы Марту и маму по лесу на поводке.
Мохнатые мама и Марта лаяли бы на кошек
И вместе на четвереньках мчались купаться к реке.
Пришлось бы вычёсывать маму, совсем как рыжую Марту,
Специальной железной щеткой вычёсывать рыжую шерсть.
Какое же это счастье, что мама не съела таблетки
Для вырастания шерсти и осталась такой, как есть!!!

– Хочу жужжать, – мечтательно сказала лягушка. – Я буду вертолётом, у меня будет такая вертушка на голове, и я буду летать над городом и сбрасывать десант: это головастики будут прыгать с парашютами и дарить жителям города незабудки.

– Ну, чтобы жужжать, совсем не обязательно быть вертолётом, – сонно заметила жаба. – Можно, например, стать пчелой.

– Пчелой? – задумалась лягушка. – М-да. Придётся стать жёлтенькой, с крылышками, летать от цветка к цветку, жить в улье и делать мёд. Но ведь в улье же совсем нет воды! Пожалуй, мне будет скучно без моего любимого болота! Ах! Днём идёшь, бывало, по болоту, под ногами водичка хлюпает, кочки такие мягкие, влажные, травка такая нежная, камыши на ветру шуршат… Чудесно! Просто восхитительно! И всё-таки пожужжать жутко хочется!

– Тогда тебе лучше стать мотоциклом, – жаба лениво потянулась и повернулась на другой бок. – И жужжать сможешь, и по болоту разъезжать.

– Да, – согласилась лягушка, – мотоциклом – это дело! Заведу себе резиновые шины, руль…

– И парус, – добавила жаба.

– Ну тебя! – рассердилась лягушка. – Зачем – парус?! Я же не яхта в море, а мотоцикл в болоте.

Буду, буду разъ-ез-жать

И жуж-жать, жуж-жать, жуж-ать.

– Смотри, в трясину не провались! – предупредила жаба.

– И правда, и правда, – разволновалась лягушка. – Нет, потонуть в родном болоте ужас как не хочется! Да и потом разве мотоцикл жужжит? Он же трещит! Громко и противно!

– А что если тебе стать шмелём? – предложила жаба. – Шмель – не мотоцикл, никуда не провалится. И бензина ему не надо, и запчастей. И потом шмель лучше, чем пчела. Он не в улье живёт, а в норке.

– Да? В норке – это прекрасно! – обрадовалась лягушка. – Решено – буду шмелём. Стану такая мохнатенькая, с усиками, в коричневую полосочку. Буду летать, где захочу: и над лугом, и над полем, и над болотом, конечно. Тихо, не мешайте. Я превращаюсь… Раз, два, три! Я – шмель, я – шмель. Я жёлтая, я пушистая! Отойди головастик, не видишь, я шмель, я разбег беру, сейчас взлетать буду. Ж-ж-ж!

Лягушка растопырила передние лапки и вприпрыжку помчались по болоту.

– Бабушка жаба, что это с лягушкой? – спросил головастик. – Уже два часа она носится по кочкам и жужжит. Разве лягушки жужжат? Каждый головастик, даже самый новорожденный, знает, что лягушки должны квакать.

– Она у нас такая! – ответила жаба не без гордости. – Фантазёрка – ничего не поделаешь! Сегодня она в шмеля играет и жужжит, завтра выдумает, что она – бобёр и пойдёт плотину строить, послезавтра придумает сделаться селёдкой в маринаде и не будет ни жужжать, ни мяукать – целый день так и промолчит.

– Но ведь лягушкам положено квакать? – снова спросил головастик.

– Это нам с тобой положено, потому что у нас фантазии нет, – объяснила жаба. – А лягушка, она такая…