Бабушка Маня и дед Кузьма жили в деревне. Жили – не тужили. Изба у них была хоть и старенькая, но ладная. Сад, огород, да хозяйство небольшое: куры и корова. И всё бы хорошо, да вот напасть: мыши! Нет от них спасения! Что делать?

Проходил мимо их избушки охотник. Зашёл в гости, молочком парным угостился.

– Спасибо, – говорит. – Как живёте-можете?

– Хорошо живём, – отвечают. – Да только вот мыши одолели. В погребе хозяйничают. Нет ли у тебя, мил-человек, какого кота бездомного на примете?

– Есть, – отвечает охотник, – видел я на станции кота. Погладил его, спросил: чей, мол. Ничей, – отвечают, – приблудный. В следующий раз на охоту к вам в лес поеду, привезу.

Сказано – сделано. И через неделю на пороге с котом в руках.

– Вот вам мой подарочек, принимайте!

Кот большой, пушистый, худой только очень.

– Как зовут-то?

– Васька!

Ответил охотник, да и ушёл.

Кот сидит, на новых хозяев смотрит и мяукает. Жалобно так. – Мяу! Мяу!

– Ах ты, худышечка! – пожалела Ваську баба Маня. – Иди-ка сюда. Молочка налью. Парного. Только корову подоила.

Налила она ему в миску молока. Тот подошёл, выпил всё и сидит, на хозяйку смотрит и опять: – Мяу!

– Ой! – всплеснула руками старушка. – Глаза-то какие грустные. – Неси-ка, дед, колбаску.

Съел Васька и колбаски, не мало, кусочков пять. И на бок завалился, прямо у крылечка.

– Ах ты, горемычный! – причитает баба Маня. – Совсем его ноги не держат! Неси, Кузьма, сметану. Там в погребе полкрынки осталось. Принёс старик и сметану. Поставил пушистому под нос, а тот слаб, видно, сразу есть не стал, а только на крынку лапу положил, как будто придерживает.

– Ой, бедный, бедный! – причитают хозяева. – Пусть отдохнёт. А сами на цыпочках, чтоб не мешать, на огород пошли, картошку копать. Урожай убирать. Осень. Холода скоро.

Дни идут, а Васька всё лежит.

Прибегали мышки. Смотрели, посмеивались. – Живой ли кот-то? Перед носом у него посидели, позвали по-своему, по-мышиному, а он и ухом не повёл. Сил нет. Целыми днями на боку лежит и встаёт только поесть.

– Больной, видно, – вздыхает баба Маня. – Да, хорошо хоть такой есть. Ведь котов во всей округе не сыщешь. Домик-то в лесу стоит.

Так прошли две недели. Васька спит, ест да жалобно мяукает.

– Ах, бедненький! Ах! Ах!

А к концу третьей недели заглянул в сторожку к старикам тот самый охотник, что кота привёз. Спрашивает: – Ну, как мой подарочек поживает?

– Ой, плохо, – отвечает старушка. – Хворый оказался. Совсем плох. Всё лежит да лежит.

Улыбнулся охотник и говорит:

– А я от этой хворобы одно верное средство знаю. Послушайте меня и сделайте точно, как я скажу.

– Сделаем, сделаем! Говори!

– Не кормите вашего Ваську и сами увидите, выздоровеет кот.

– Ой, да как же! Помрёт ведь!

– Не помрёт. Так вот. Не кормите и делайте вид, что и не замечаете его. И в избу ночевать не пускайте. Договорились?

Повздыхали старики да делать нечего. Других средств как спасти кота не знают. А охотник ружьё на плечо и пошёл.

– Обещаете сделать, как я сказал?

– Обещаем.

Прошёл первый день лечения. Васька уже к вечеру на лапы поднялся, ходить стал. У ног трётся, мордочку вопросительно кверху поднимает. Радуется баба Маня, да наказ охотника – виду не подавать – не нарушает. Вот и вечер настал, да и ночь близко. Солнце зашло. Роса на траве. Кот в избу просится, к печке. А хозяева перед носом бедолаги дверь захлопнули…

А утром спозаранку – что такое? Шум, гам несусветный под полом в избе. Заглянули старики в подвал. А там – Васька. Шерсть дыбом, хвост трубой… Мышей гоняет. Порядок наводит. Прав был охотник, выздоровел кот. Совершенно.