Во дворе жила собака Малыш. Была она без хозяина, говорят, хозяин запил, и ему было не до собаки. Хорошо, что бабули в нашем доме сердобольные, они не то что собаку, слона могут прокормить. Каждый день носили Малышу то кашу, то кости, то хлеб, а то и обрезки мясные перепадали. Жил себе Малыш – горя не знал.

А собаку хотя и звали Малыш, но размеров она была не маленьких. В холке почти метр, голова огромная, видно, что в его дворняжской крови было немного крови «кавказца», но при всех своих размерах Малыш был смирным, как телёнок. Дети его не боялись, иногда даже особо зарвавшиеся кошки отгоняли Малыша от общественной столовой, устраиваемой бабулями. Кошки вели себя так вызывающе, потому что чувствовали себя «местными», бабули их с котят вырастили, выкормили, а Малыш был приблудившийся пёс, поэтому, наверное, кошки считали, что у него нет местной «прописки».

Но Малыш не обижался, бабули щедро кормили и кошек, и пса, хватало всем. В очередной раз, когда Малыша наглые кошки прогнали из «столовой», он отправился искать счастья у мусорных контейнеров. Он почти дошёл, но резко остановился.

И на помойке был конкурент! Да какой, ростом почти с него, с огромными мохнатыми ушами, и смотрел прямо в глаза.

Малыш, придя в себя, зарычал, а потом громко залаял, но странно, тот даже ухом не повёл, даже не тявкнул в ответ, а продолжал тупо смотреть на Малыша.

Малыш не понял тактики противника, полаял ещё немного и на всякий случай отошёл, а то мало ли чего можно ожидать от этого молчуна.

Малыш вернулся минут через двадцать-тридцать. Он надеялся, что путь к контейнерам будет свободен. Но оказалось, что соперник и не думает сдаваться. Он стоял в той же позе и смотрел Малышу прямо в глаза. Малыш рычал, лаял так громко, как только мог, оскаливал зубы, показывая белые клыки, но на соперника это не действовало. Малыш попытался подойти к нему с боку. Он не знал, чего можно ожидать от этого молчуна, вот если бы он оскалился или зарычал, тогда бы Малыш оценил, большие ли у него клыки или нет. Пролаяв минут десять, Малыш был вынужден ретироваться.

Вернулся он через полчаса. К помойке подошел не сразу, а спрятавшись за гаражами, высунул морду, осмотрелся, на месте ли его противник.

Увидев, что тот на месте, Малыш чуть не захлебнулся от лая. Он лаял так, как будто перед ним была стая волков, рычал, прыгал, голос у него осип, но Малыш не сдавался.

В это время баба Тоня выносила мусор. Она больше всех подкармливала кошачье-собачью братию. Это с её легкой руки все кошки на помойке получали клички, причем чётко на них откликались.

– Ты чего это разошёлся, Малыш? Крысу, что ли, увидел? Так поймай эту заразу, а то брешешь здесь на весь двор, вон осип уже.

И тут баба Тоня увидела, из-за чего так взволновался Малыш. Кто-то на помойку вынес большую плюшевую собаку. Размерами она почти с Малыша. Она сидела на задних лапах, свесив большие мохнатые уши. Плюшевый пес имел удивительный окрас: шкура белая, и пятна как у снежного барса.

– Это ты его испугался? – засмеялась баба Тоня. – Ну и трус же ты, Малыш. Это же игрушка. Смотри, он не кусается, – с этими словами баба Тоня подхватила игрушечную собаку и забросила в контейнер. Теперь из контейнера торчала только голова игрушки и передние лапы. – Иди, гуляй, Малыш, не гавкай!

Малыш ушёл, но помойка манила, как магнит, он ещё раз пять за вечер подходил к контейнеру, в котором восседал его соперник. Малыш рычал на него, лаял, всем своим видом показывал, что он здесь главный.

А утром приехал мусоровоз и увёз молчуна.