Котёнок целый день мяучит –
Да это хоть кому наскучит!
Все «мяу-мяу», «мяу-мяу» -
Сейчас он у меня получит!
А вдруг он слово МАМА учит -
Вот потому-то и мяучит!
Придётся нам помучиться,
Пока он не научиться!
Мяу!
СНАРУЖИ – слякоть, мокрота,
На лужах пузыри,
Зато какая красота
Под колокольчиком зонта
У дождика ВНУТРИ!
Мы снежную бабу
Слепили вчера,
И шляпа у бабы
Была из ведра,
А нос – из морковки,
А руки – из палки,
Метла – из метлы,
А коса – из мочалки.
Но только домой
Разошлась детвора –
Чихнула она
И сказала:
– Пора!
Ах, как она мчалась
С горы ледяной,
Консервную банку
Гоняла метлой,
Ловила снежинки,
Как бабочек, шляпой,
Коса развевалась
За снежною бабой!
Мы снежную бабу
Искали с утра.
Нашли мы ведро
Посредине двора.
Нашли мы метлу
Возле старой беседки,
Морковку в снегу,
А мочалку на ветке.
Одни удивились:
– Вот это дела!
Другие сказали,
Что вьюга была.
И вскоре
Про случай печальный
Забыли
И новую
Снежную бабу слепили.
И только мальчишка один
Не лепил:
Он прежнюю
Снежную бабу любил.
Вышла утром
Из угла
В белом фартуке
Метла.
От крылечка
На пробор
Причесала
Сонный двор.
Снег скрипит
За поворотом,
Почтальон
Идет к воротам:
– Очень рад,
Имею честь
Вам вручить
Лесную весть…
И фонарь,
Что жил в беседке,
Прочитал письмо
Соседке:
«Здравствуй,
Матушка-метла,
Как здоровье,
Как дела?
Неужели ты зимой
Не воротишься
Домой?
Шлют поклон тебе
Деревья,
Наша речка
И деревня».
В синих сумерках
Метла
Долго улицу
Мела…
Ах, когда-то
Не метлою,
А ветлой
Она была!
Только как
Домой уедешь –
Все дела,
Дела, дела…
Среди всяких объявлений
На столбе висит листок:
«ДЛЯ СОВМЕСТНЫХ ВЫСТУПЛЕНИЙ
ИЩЕТ КЛОУНА ЩЕНОК.
ПРИЛАГАЕТСЯ ПОРТРЕТ.
ОЖИДАЕТСЯ ОТВЕТ».
Построили псу
Конуру во дворе.
Он печку поставил
В своей конуре.
Приятно на печке
Погреться зимой,
Со службы собачьей
Вернувшись домой.
Снаружи – слякоть, мокрота.
На лужах пузыри…
Зато какая красота
Под колокольчиком зонта
У дождика внутри!
Собаки – друзья человека,
Однако
Об этом не каждая
Знает собака.
И прежде чем лапу
Бульдогу пожать,
Узнайте – не будет ли
Друг возражать…
Мы в театре!
В настоящем!
И у каждого билет!
Мы сидим, глаза таращим,
Долго в люстре
Гаснет свет.
Как троллейбус с остановки –
Чиркнул занавес, пошел!..
От волнения у Вовки
Номерок упал на пол.
И за Вовкою под кресло
Тут же староста полезла –
Тише!
Вы же не в кино!
А на сцене –
Небо в звездах,
Полон музыкою воздух
И распахнуто окно…
Что-то будет в этой сказке!
Я-то знаю, но молчу,
Да любого за подсказки
Я и сам поколочу!
Знаю сам, что волк голодный –
Пожилой артист, народный,
А медведь простуженный –
Молодой, заслуженный…
Только пусть
Подольше длится
Сказка, тайна, волшебство!
А вокруг
Такие лица –
Не узнаешь никого!
У рыбы вечно полон рот:
Я спать ложусь –
Она жует.
Я просыпаюсь –
Рыба ест.
Я кашу ем –
И рыба ест.
Иду гулять –
А рыба ест.
Как только ей не надоест?
Невероятный аппетит,
Нелепая ошибка,
Что до сих пор она не кит,
А маленькая рыбка!
Сверкнул бумажный парус
Над быстрою волной.
Качается кораблик,
Прощается со мной.
За синим горизонтом
Ему уже видны
И мельницы, и башни
Загадочной страны.
Там пекари прохожим
Бросают калачи,
Под небом на канате
Танцуют циркачи.
Там целый день на пони
Катается народ
И старый лев зевает
У городских ворот.
Плывёт кораблик в гости,
Гремит салют в порту,
И каждый вслух читает
Названье на борту.
Читают слово «Юра»,
И все кричат: – Привет!
Как будто бы знакомы
Со мною много лет.
Теперь-то я знаю,
Что такое счастье:
Это когда ты любишь кролика
И он - твой!
И бархатные его ушки,
Всегда выглаженные, как на праздник,
И две красные клюквинки глаз,
И пушистый хвост,
Похожий на большой одуванчик,
И глухой колокольчик сердца,
Словно сделанный из мягкого фетра,
Колокольчик,
Который можно услышать
Только любящими руками...
Очень обидно
Валяться без толку,
Зря занимать
Магазинную полку!
Клюшка кричит
За спиной продавца:
-Эй,
Попроси хорошенько
Отца!
Это немыслимо,
Это уж слишком,
Чтобы без клюшки
Остался мальчишка!
Санки ревут:
- Мы умрём от жары,
Если сейчас же
Не съедем с горы!
Лыжи меня
Подозвали поближе:
- Знаешь, мы очень
Послушные лыжи.
Ночью сегодня
Нам снилась лыжня...
Славные лыжи теперь
У меня!
Один полярный лётчик
Письмо мне показал:
- Какой печальный почерк! –
Я с ужасом сказал. -
И грустные помарки,
И грустный-грустный слог,
И грустный – вместо марки –
Берёзовый листок.
Хоть верьте, хоть не верьте,
Но вот оно само
В берестяном конверте
То самое письмо:
Белые Мишки,
Бедные Мишки!
О Вашем страшном горе
Узнали мы из книжки.
Как сообщает пресса,
Живёте вы без леса,
Одни, на голой льдине,
Где вьюга да мороз,
Где сосен нет в помине,
Ромашек и стрекоз…
О! На этом месте мы громко плачем и не можем писать в рифму.
Мы шлём с приветным словом
Вам пять больших конфет,
На каждой нарисован
Семейный наш портрет.
А также шлём посылку:
Солому на подстилку,
Вязанку хвойных веток,
Валенки для деток,
И напоследок –
Целую колоду липового мёду.
Ваши бурые родственники.
- А что же дальше? – я спросил.
- А вот что, - лётчик пробасил: -
Прошло три месяца с тех пор,
Пришло письмо в сосновый бор.
Бурые Мишки,
Добрые Мишки,
Наши шоколадные
Сестрёнки и братишки.
Как видно на картинке,
У вас кругом ни льдинки,
А только днём и ночью
У вас скрипят леса,
Как порванные в клочья
На мачтах паруса.
И невозможно жарко,
И нам вас очень жалко…
О! На этом месте мы тоже плачем и не можем писать в рифму…
Письмо мы пишем дома
При звёздах у окна.
Спасибо за солому –
Она была вкусна!
И валенки, и валенки
Без дела не лежат,
Мы сделали в них спаленки
Для наших медвежат.
А липкий мёд – ну так хорош,
Им что ни склей – не оторвёшь,
И мы вот эти клеем
Сейчас письмо заклеим.
Мы высылаем пять мешков
Сосулек свежих и снежков,
Мороженую рыбу,
Мороженного – глыбу,
Коньки, моржовые клыки,
Полярной станции флажки
И целую бочку рыбьего жира!
Ваши белые родственники.
- С тех пор, - сказал мне лётчик, -
В бураны и мороз
Мешков, посылок, бочек
Я много перевёз.
И много писем привозил,
А два на память попросил:
Пускай прочтут их в книжке
Девчонки и мальчишки.
И лётчик взял под козырёк:
- Лечу на Север, путь далёк.
Спешу, простите - служба! –
Заторопился он.
Как славно, что у дружбы
Есть верный почтальон!
Как славно, что на свете,
Невзгодам вопреки,
И бурые медведи,
И белые медведи,
И взрослые, и дети
Друг другу так близки!
Порою мне кажется,
Что про Кильдин
На всём белом свете
Я знаю один.
Да старый маячник,
Да внучка его,
А больше я там
Не встречал никого.
Конечно же, каждый
Бывалый моряк
На Севере знает
Кильдинский маяк
И маленький остров,
Где волны гремят,
Где камни
Суровые тайны хранят.
И я вспоминаю,
Как радостный сон –
Вот с Машенькой я
Завожу граммофон,
Старинный, латунный,
С огромной трубой
На каменном береге
В день голубой.
Ах, если б вы знали,
Как любит тюлень
Кружиться под музыку
В солнечный день.
Да кто ж неуклюжим
Его назовёт –
Он даже танцует,
Он даже поёт!
Пластинка была,
К сожаленью, одна,
И знал её каждый –
От самого дна
До самого неба,
Где чайка кричит,
Когда граммофон
Хоть на миг замолчит.
А музыки нет –
И тюлени прощай!
Мы в доме маячника
Сядем за чай:
Он в миску морошку
Подкладывал мне –
Такой не сыскать
Ни в одной стороне.
Как море, шумит
В самоваре вода,
А Машенька нам
Называет суда:
— Вон сейнер на рейде,
А вон — сухогруз…
А дед, усмехаясь,
Покручивал ус.
Сверкал и кружился
Огонь маяка…
И снова мне слышится
Издалека,
Как где-то срываются
Капли со льдин:
«Киль-дин!»
И еще раз тихонько:
«Киль-дин…»