А где-то слева свет несло
неторопливое светило.
Не согревало, но светило.
Потом за горизонт сошло...
И начал начинаться вечер
с каких-то невеликих дел:
вот свет немного поредел,
и цвет порастеряли вещи.
Сначала синий вдруг исчез,
потом зелёный стал неясным.
Но долго на краю небес
отсвечивало тёмно-красным...
А после мир малозаметный,
смущённый чуть и оробелый,
светился сам - великолепный,
хоть не цветной, а чёрно-белый.
Её зовут Фаина Таусон.
Перед войной - в Одессе проживала.
Я помню, как она в сорок шестом
мужской пиджак на рынке продавала...
Застыл глухой, невыкричанный крик
в её стоячих бельмах мутноватых.
Старуха эта странно говорит.
Так говорит, как будто виновата.
По вечерам свой розовый ночник
она зажжёт и вынимает фото.
Сидит и смотрит, смотрит и молчит,
корявым пальцем гладит там кого-то.
А днём пройдёт, тоща и горбоноса,
всколочена, похожа на сову...
У нас ей хлеб по очереди носят,
а за спиной «Кощеевной» зовут.
Мы используем файлы cookie и метрические программы. Продолжая работу с сайтом, вы соглашаетесь с Политикой конфиденциальности