Протаскивая в щель тяжёлый ранец, девочка хлопнула калиткой. От угла дома к ней радостно семенил рыжеватый пёс.

– Тобик!!! Дождался?!

Бросив школьный ранец на лавку, она потрепала собаку за ухом, ласково провела рукой по левому боку, отчего пёс улегся сначала на правый бок, потом перевернулся на спину и смешно задрыгал лапами, приглашая девочку к игре.

– Ну, уж нет! – сказала она, отстраняясь.

Пёс чудно завернул ухо.

– Теперь мы пойдём с тобой в дом. У нас дела есть!

С весьма заметным интересом пёс вскинулся от земли, девочка отперла ключом дверь, вытерла ноги о коврик, Тобик степенно вошёл в дом одновременно с пузатым ранцем.

«Доченька! У меня отчеты… вернусь только к восьми вечера, обед найдёшь. Протопи печку. Не забудь: пока на углях горят синие огоньки, трубу не закрывай. И, пожалуйста, не бери в дом собаку…»

Девочка лукаво поглядела на пса, взяла со стола яблоко, отгрызла кусочек яблочного румянца и сочно повторила:

– И, пожалуйста, не бери в дом собаку!

Вытянувшийся в параллель Тобик смиренно лежал на полосатом половике.

«С яблоком, конечно, справятся и без него, а вот колючку из шерсти достать… Нет, здесь, пожалуй, нужно подсказать»,

– он чуть-чуть вильнул хвостом, можно сказать, не вильнул, а положил его на видное место.

– Нам не нужно никаких собак, правда, Тобик?

Тобик ещё немного пододвинул хвост, самую малость: «Конечно, никаких собак, да и вообще – никого».

– Откуда у тебя колючки?

«Уф-ф, заметила, а спрашивать незачем… – пёс виновато коснулся мордой руки девочки. – Одно такое маленькое дело, тебе же не трудно, а мы вот тут, с благодарностью»,

– он тихонько лизнул уютную ладошку. Девочка улыбнулась.

– Теперь мы будем топить печь! – важно сказала девочка, отправляя последнюю колючку в недра тёмной холодной печки. Собака вмиг приняла вид треугольника:

«Обед, похоже, будет на третье, печь так печь, и какое-нибудь полено я принесу сам»,

– они оба двинулись в сенцы за дровами…

Берёзовый чурбак не влезал собаке в пасть, она смешно волокла его по полу, пятясь и путаясь в порогах.

Дрова взялись быстро.

Длинной кочергой, морщась от волны печного жара, с лицом умудренной старушки, двенадцатилетняя девчонка изредка поправляла горящие поленья.

Пёс лежал у ног девочки, блаженно прикрыв глаза, с вытянутым вдоль скамейки хвостом, и по его морде медленно скользили отражённые языки пламени.

Пёс и девочка покорно ждали, когда на почти потусторонних углях отпляшут свой древний танец синие огоньки.