Как-то вечером весенним
Посреди зелёных трав
Шёл, виляя настроеньем,
Таксик, длинный, как удав. 

Шлёпали смешные уши,
Заплетаясь между ног.
Искупал их таксик в луже,
Переплыть её не смог. 

Хвост его похож на шило,
И такой же острый нос.
Выглядел ужасно мило
Этот очень долгий пёс. 

Улыбалась я весь вечер,
Переняв собачий нрав.
Просто вышел мне навстречу
Такс, довольный, как удав. 

Он очень хотел веселиться и лаять,
За палкой гоняться, покусывать мяч.
И будто бы врезалось пуделю в память,
Что он весельчак, балагур и лихач,

Что жил он беспечно, легко и кудряво
И вечно крутился без дела у ног,
Имея собачье вертлявое право
И тапок прогрызть, и запутать шнурок. 

Но стрелки часов круг за кругом шагают,
А пудель на пузике тихо лежит:
— Когда же со мной, наконец, поиграют?
Но рядом лишь толстая муха жужжит. 

Вот день утонул в розоватом тумане,
И дождик за окнами солнышко смыл,
А пёс все лежал и лежал на диване —
Он просто игрушечным пуделем был.