– Можно, я пойду на рыбалку? – Ромка сидел в постели и хлопал сонными ресницами.

С этого вопроса начиналось каждое утро.

– Можно, – сказала мама, отдёргивая занавески. – Только сначала надо одеться, умыться, позавтракать…

– Да, да!… – нетерпеливо замахал руками Ромка. – А потом?

– Потом можно.

Он соскочил босыми ногами на пол и начал войну со сбившимся за ночь одеялом.

После завтрака Ромка нарядился в специальный рыболовный костюм, надеваемый в любую погоду, – старые джинсы, штормовка без рукавов поверх футболки, достающая ему почти до колен, и синяя кепка с полустёршимся корабликом. В таком виде он вышел из сарая, волоча за собой удочки. Совсем недавно он упросил дедушку сделать ему вторую, «чтобы рыб ловилось в два раза больше», как объяснял сам Ромка.

Он положил удочки у крыльца, снова исчез в сарае и через минуту вышел с сапёрной лопаткой наперевес, держа в руке маленькое ведёрко.

– Роман, в клубнике больше не копай! – закричала мама с крыльца. – Там и так уже одни ямы!

– Ладно, – насупился он.

Выглянув из дома в следующий раз, мама увидала, как Роман по очереди выворачивает камни, которыми была обложена клумба. Некоторые из них напоминали айсберги, потому что были больше чем наполовину вкопаны в землю.

– Да что же ты делаешь? – всплеснула руками мама. – Я полдня потратила, укладывала, чтобы все подошли, а ты тут за пять минут…

– А где я тебе в такую жару ещё червяков найду? – возмущёно закричал Ромка.

Однако он зря старался: под камнями их тоже не было. Тут его позвала тётя Надя, как раз копавшая грядку, и Ромка начал ловко выуживать из земли червяков. Длинные и тощие без сожаления выбрасывались, больше ценились толстенькие и аккуратные: их и на крючок удобнее насаживать, и рыба, как показывал опыт, любила их больше.

Наконец всё было готово. Ромка подхватывал удочки, червяков, ведро для предполагаемой рыбы, выходил за калитку и спускался к реке. На берегу он сначала зачерпывал ведром воду – чтобы было куда складывать улов, потом по очереди распутывал снасти, насаживал червей и забрасывал удочки. Тень деревьев скрывала его от солнца, но на середине реки оно так блестело в переливах мелкой ряби, что приходилось жмуриться.

– Ну, как дела? – кричали сверху то мама, то бабушка, то сестра Таня.

– Нормально, – вяло откликался он.

– Поймал что-нибудь?

– Нет ещё…

– Так, может, хватит сидеть?

– Не-ет!

И он менял наживку или переставлял удочки.

За ужином Ромка сидел молча, смотрел куда-то под стол и еле-еле ковырял вилкой в тарелке. Если кто-нибудь спрашивал, что случилось, он тянул, чуть не плача:

– Ничего я сегодня не поймал!

И в ответ на утешения, что он обязательно поймает что-нибудь завтра, кричал с обидой:

– Ещё ни одной рыбки в этом году!…

Это повторялось из вечера в вечер, так что мама наконец сказала:

– Придётся не пускать тебя больше на рыбалку, если потом одни слёзы.

И Ромка испуганно примолкал.

Уже червяки собирались все без разбора, и ведро для улова частенько так и оставалось в сарае…

Однажды он вбежал в калитку, сжимая что-то в руке.

– Поймал? – спросила мама.

– Поймал! – Ромка тихо сиял.

Крохотный окунёк еле трепыхался в его ладони.

– Наконец-то! – улыбнулась бабушка и добавила почти шёпотом: – А маленькая какая, вся в кулаке убирается…

Никто не успел даже оглянуться, как Ромка подскочил к бочке с водой и опустил туда руку. Мама только ахнула.

– Как же ты её теперь оттуда выловишь? – Таня склонилась над бочкой и внимательно следила за перемещениями рыбки по дну.

Сезон был открыт. Теперь Ромка каждый день приносил домой то окуня, то плотвичку. Но высшим счастьем для него было пойти с дедушкой на пляж забрасывать спиннинг. С пляжа они приносили иногда пять, а иногда и семь рыбок, однако главная мечта – о настоящей большой рыбе – пока не спешила исполняться.

…Однажды Ромка вернулся с пляжа, заходясь в рыданиях.

– Вот такой лещ… – всхлипывал он, разводя руками.

Дедушка смущённо улыбался:

– Уже на берег вытащили, а он – обратно…

– Ром, ну не плачь, – все кинулись к крыльцу, – поймаешь в другой раз…

– В другой раз!… – прокричал он. – Когда ещё такой лещ!…

– Не кричи так, а то сейчас соседи прибегут, – сказала бабушка.

– Пусть бегут!… – уже в совершенном упоении вопил Ромка. – Я его уже вытащил, с крючка снимал, а он вырвался и упрыгал…

С удилища свисал огрызок лески, ни поплавка, ни грузила, ни крючка не было.

А перед самым отъездом с дачи всё-таки была сварена уха.